Главные новости
Мне шел тринадцатый год, когда началась война. Отца семья потеряла в 1934 году, и мама воспитывала двух несовершеннолетних детей. Поэтому ей была дана отсрочка от призыва в армию — она по специальности фельдшер. Так она и проработала до конца войны в больнице.
Когда осенью несколько железнодорожных веток были отрезаны немцами от Москвы, оказалось очень важным стратегически северное направление, как раз то, что идет через Хотьково. И знаменитый хотьковский железнодорожный мост стал объектом, который наши охраняли, а фашисты пытались разрушить. Дом наш стоял от моста достаточно близко, меньше километра. Поэтому все бомбежки мы видели и слышали.
Первые бомбы, насколько мне помнится, упали на территорию больницы. Тогда погибли две девочки. Они сидели на крыльце своего дома и побежали прятаться в выкопанные траншеи. Их убило осколками... Второй налет завершился позором для немцев: две бомбы, упавшие в огороде 1-й Станционной улицы, рядом с вокзалом, не взорвались.
Помню воздушный бой — казалось, что он происходит прямо над моей головой. Два наших "ястребка" помешали отбомбиться фашистскому летчику. От моста его отгоняли установленные там зенитки. И еще здорово строчили пулеметы.
А как-то бомбить начали поздно вечером. Дом наш так трясло, что мы выбежали из него — боялись, что завалит. Бомбы упали где-то за окраиной Хотькова, до моста немцы так и не добрались.
А вот на перегоне между Хотьковом и 57-м км (теперь это "Радонеж") как-то разбомбили воинский состав, в нем оказалось горючее и меховые полушубки. Керосином были залиты вдоль полотна все ямки и канавки, народ тут же побежал черпать драгоценную жидкость: надо было заправлять свои коптилки (слово это уже появилось тогда в нашем быту). Подбирали и обгоревшие клочки меха. Потом шили из них бурки. О жертвах бомбежки ничего не сообщали.
В Хотькове, как и в Загорске, было очень много воинских частей, в основном сибиряков, поселили их в частных домах, школах и детсадах. Уже была поздняя осень, на улице мороз завернул под 30 градусов, а сибиряки умывались голые по пояс у колонок. Мы, дети, глазели на них с ужасом, боялись, что простудятся. А они знай себе смеются и шутят.
Когда фашистов погнали от Москвы, в Абрамцеве тут же развернули эвакогоспиталь, куда перевезли всех раненых из Хотьковской больницы, и моя мама "переехала" вместе с ними и работала там всю войну. В деревянном господском доме усадьбы был лазарет, а в каменном двухэтажном — лечебный корпус: перевязочная, кварц, солюкс и т. д. Дальше за корпусом были парники, где сажали редиску и другие овощи, чтобы кормить раненых. Слева от дороги, где теперь ресторан, на поле сажали картофель, капусту, клубнику (!) и, кажется, овес. За церковью были три столовые: офицерская, солдатская и для рабочих.
Что там сейчас делается, не знаю, давно не ездила, здоровье не позволяет. А так хочется поглядеть, наверное, уже все неузнаваемое стало...
Элеонора ИСКАКОВА
Фото Алексея СЕВАСТЬЯНОВА
Газета "Вперёд"
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
