Главные новости
Эту историю сам Михаил Воронцов, контр-адмирали начальник Разведуправления Главного морского штаба во время войны, рассказал моему другу, который в свою очередь поведал ее мне.
В ее достоверности я не сомневаюсь...
Женщина из ниоткуда
Во вторник, 17 июня 1941 года, в 10 утра в здание советского посольства в Берлине вошла незнакомая дама лет сорока-сорока пяти. Обратившись к дежурному на хорошем русском с приятной долей прибалтийского акцента, она сказала, что ей необходимо переговорить с военно-морским атташе.
- Как вас представить?
- Скажите, Анна... Ну, поскольку я родом из Ревеля, то Анна Ревельская. Никаких документов у меня с собой нет.
Дежурный пожал плечами и по внутреннему телефону связался с Михаилом Воронцовым, военно-морским атташе посольства СССР.
- Тут женщина пришла. Анна Ревельская. Просится к вам на прием.
В другое время таких визитеров старались избегать. Но сейчас, когда Воронцов чувствовал, что опасность войны витает в воздухе, отказываться от любой возможности получить информацию было нельзя.
Женщина вошла в кабинет.
- Здравствуйте. Пожалуйста, садитесь, Анна. Вы хотели сообщить нам что-то интересное?
- Не интересное, а очень важное и очень печальное, - поправила Анна Воронцова. - В ночь на воскресенье, точнее, в 3 часа ночи 22 июня германские войска вторгнутся в Советскую Россию.
- Откуда у вас такие данные?
- Господин атташе, вы можете мне верить, можете не верить. На это воля ваша. Я дала слово не раскрывать источник моих сведений. Вы военный человек и знаете, что если есть возможность подготовиться к удару врага, то надо это сделать. Я сказала все, что могла, и все, что знаю.
- Почему для вашего сообщения вы выбрали именно военно-морского атташе?
Женщина помолчала, потом как-то жалобно улыбнулась.
- Потому что с флотом, с Балтийским флотом, - вздохнула она, - связана вся моя молодость, лучшие дни моей жизни... Теперь разрешите мне идти. Если вдруг возникнет необходимость объяснить немцам, зачем я приходила, то я интересовалась возможностью получения визы в Ригу.
"Что это, - думал Воронцов, - очередная провокация?" Интуиция подсказывала ему, что это не так. Но откуда она может располагать такими сведениями? И почему она решила поделиться ими? А как сообщать в Москву об этой, по существу анонимной, информации? Засмеют. И без того нас обвиняют чуть ли не в паникерстве - и Деканозова, и Тупикова, и Короткова, да и меня, бывает. Один Кобулов молодцом смотрится. А может, он и впрямь что-то знает и сообщает в Москву то, чего мы не знаем?"
Шифровка Кузнецову
Здесь прервемся и уточним, кем, почему и какая информация направлялась весной и в начале лета 1941 года из Берлина в Москву и как ее там оценивали.
Сталин был твердо уверен, что Гитлер не решится напасть на Советский Союз в 1941 году, не закончив войну с Англией.
Берия, верный исполнитель воли Сталина, был того же мнения. Он направил в Берлин своих друзей-грузин: Деканозова на должность посла, Кобулова - руководителем резидентуры внешней разведки НКВД и получал от них ложную информацию, подтверждавшую позицию Сталина и его, Берии.
Но были и честные мужественные люди. Военный атташе и резидент военной разведки Василий Тупиков, военно-морской атташе Михаил Воронцов, помощник Амаяка Кобулова, он же руководитель внешнеполитической линии резидентуры НКВД Александр Коротков. В своей информации, направляемой в Москву, они не боялись сообщать сведения о готовящемся нападении немцев на СССР и высказывать собственное мнение в личных письмах руководству.
...И вот в руках у Воронцова запись его краткой беседы с Анной Ревельской. Он все же решается в обезличенном виде - "другие источники" - включить сообщение Анны в шифртелеграмму на имя наркома Военно-морского флота Николая Кузнецова...
...Как раз в этот день и час (в 12 часов московского времени) начальник советской внешней разведки Фитин и нарком госбезопасности Меркулов докладывали в Кремле Сталину завершающее мирную эпоху предупреждение надежных агентов берлинской резидентуры "Старшины" и "Корсиканца" о том, что "последние приготовления закончены и удар можно ожидать в любое время".
После окончания доклада Фитина наступила длительная пауза. Наконец, Сталин произнес: "Дезинформация! Можете быть свободны"...
...Но шифровка Воронцова все же ушла в Москву на имя наркома Кузнецова.
Адмирал Н. Кузнецов, тогда нарком Военно-морского флота СССР, вспоминает: "В те дни, когда сведения о приготовлении фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М. Воронцова.
... По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму Сталин. Мне доложили: да, получил.
Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада. Однако еще раз обсудил с адмиралом И. Исаковым положение на флотах и решил принять дополнительные меры предосторожности".
Балтийский, Северный и Черноморский флоты 19-20 июня были приведены в состояние готовности номер два.
Воронцов прибыл в Москву 21 июня. Кузнецов пишет в мемуарах: "В 20.00 пришел М. Воронцов, только что прибывший из Берлина.
В тот вечер Михаил Александрович минут пятьдесят рассказывал мне о том, что делается в Германии. Повторил: нападения надо ждать с часу на час.
- Так что же все это означает? - спросил я его в упор.
- Это война! - ответил он без колебаний.
...Около 23 часов зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. Тимошенко:
"Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне".
Готовность № 1
Тимошенко и Жуков ознакомили Кузнецова с телеграммой в пограничные округа о том, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.
Кузнецов спросил, разрешено ли в случае нападения применять оружие, и, получив положительный ответ, приказал заместителю начальника Главного морского штаба контр-адмиралу В. Алафузову: "Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, к готовности номер один. Бегите!"
Позднее Кузнецов узнал, что нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И. Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю.
В отличие от своих коллег Кузнецов не ограничился направлением телеграммы командующим флотами, а немедленно связался с ними по телефону и повторил ее содержание - все флоты были немедленно приведены в состояние оперативной готовности № 1.
По-разному начиналась война. Еще раз слово Н. Кузнецову:
"Сразу же главной базе был дан сигнал "Большой сбор". И город (Севастополь) огласился ревом сирен, сигнальными выстрелами батарей. Заговорили рупоры городской радио-трансляционной сети, передавая сигнал тревоги. На улицах появились моряки, они бежали к своим кораблям...
...Постепенно начали гаснуть огни на бульварах и в окнах домов. Городские власти и некоторые командиры звонили в штаб, с недоумением спрашивали:
- Зачем потребовалось так спешно затемнять город? Ведь флот только что вернулся с учения. Дали бы людям немного отдохнуть.
- Надо затемняться немедленно, - отвечали из штаба.
Последовало распоряжение выключить рубильники электростанции. Город мгновенно погрузился в такую густую тьму, какая бывает только на юге. Лишь один маяк продолжал бросать на море снопы света, в наступившей мгле особенно яркие. Связь с маяком оказалась нарушенной, может быть, это сделал диверсант. Посыльный на мотоцикле помчался к маяку через темный город.
В штабе флота вскрывали пакеты, лежавшие неприкосновенными до этого рокового часа. На аэродромах раздавались пулеметные очереди: истребители опробовали боевые патроны. Зенитчики снимали чехлы со своих пушек. В темноте двигались по бухтам катера и баржи. Корабли принимали снаряды, торпеды и все необходимое для боя. На береговых батареях поднимали свои тяжелые тела огромные орудия, готовясь прикрыть огнем развертывание флота.
В штабе торопливо записывали донесения о переходе на боевую готовность Дунайской военной флотилии, военно-морских баз и соединений кораблей.
В 3 час. 07 мин. немецкие самолеты появились над Севастополем. В 3 час. 15 мин. командующий флотом вице-адмирал Ф. Октябрьский доложил о налете: "...Вот когда началось... У меня уже нет сомнений - война!"
Сразу снимаю трубку, набираю номер кабинета И. Сталина. Отвечает дежурный:
- Товарища Сталина нет, и где он, мне неизвестно.
- У меня сообщение исключительной важности, которое я обязан немедленно передать лично товарищу Сталину, - пытаюсь убедить дежурного.
- Не могу ничем помочь, - спокойно отвечает он и вешает трубку.
Опять звоню дежурному:
- Прошу передать товарищу Сталину, что немцы бомбят Севастополь. Это же война!
- Доложу, кому следует, - отвечает дежурный.
Через несколько минут звонок. В трубке звучит недовольный, раздраженный голос:
- Вы понимаете, что докладываете? - Это Маленков.
- Понимаю и докладываю со всей ответственностью: началась война.
Маленков вешает трубку. Он, видимо, не поверил мне. Кто-то из Кремля звонил в Севастополь, перепроверял мое сообщение".
Благодаря своевременно принятым мерам в первую ночь войны советский Военно-морской флот боевых потерь фактически не имел.
В старых архивах удалось навести справки, что в годы Первой мировой войны Анна Ревельская была агентом российской военно-морской разведки в Либаве (ныне - Лиепая). Через нее немцам была передана важная дезинформация о наших минных полях. Немецкая эскадра 10 ноября 1916 года вышла на эти поля и "заблудилась" в них. В результате за одну лишь ночь германский флот потерял восьмую часть всех эсминцев, погибших за время войны. После февраля 1917 года связь с Анной была утеряна. Но 6 октября 1917 года она пришла в российское посольство в Стокгольме и сообщила о готовящейся операции немцев в районе архипелага Моонзундских островов. Эта информация была немедленно передана в Адмиралтейство.
Что касается самой Анны Ревельской, сведений о том, как складывалась ее дальнейшая жизнь, нет. Советская разведка о ее существовании не знала. Но вот настало 17 июня 1941 года... Передав свою информацию, она снова исчезла. Следы Ревельской навсегда затерялись в горниле Второй мировой войныn
Игорь ДАМАСКИН
От редакции: в известном романе Валентина Пикуля "Моонзунд" читатель встречается с героиней, чьим прототипом, несомненно, является таинственная Анна Р.
Фото с сайта www.borodulincollection.com
Газета "Вперед"
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
