Дата

Негромкий подвиг

26 ноября 2005 2325

Устами поэтов добрая половина человечества, пожалуй, охотнее и чаще всего воспевала своих нежных возлюбленных. Но на самый высокий, самый почетный пьедестал еще тысячи лет назад была возведена Женщина-Мать, вскормившая все человечество. В облике Богоматери, отдавшей свое дитя на благо грядущих поколений, на русских иконах - лица (не лики) русских женщин, трепетных, страждущих в своем горьком знании будущего, готовых защищать младенца от любой беды собственной жизнью...

1941-й. Самое начало войны. Совсем еще молодая женщина эвакуируется "из-под немца" с двумя дочками, одна другой меньше. В Курске, где пересадка, уже нет ни билетов, ни самих поездов. Постоянные бомбежки. На вокзале сотни людей, измученных, злых, безмерно уставших. Вот сидит среди них на чемодане безумная: она потеряла под бомбежкой сына, рассудок покинул ее - прижимает к груди и качает чайник... Только на третьи сутки женщине с двумя крохами удается упросить солдат военного эшелона, чтобы ее взяли, - берут, потому что жена офицера... В вагоне удивляются: молодая, а уже седая. Оказывается, серебряная прядь широкой волной легла на ее волосах.

А через два месяца Курская область, куда добирались с таким трудом, оказывается оккупированной. Ночные бомбежки начинаются по вечерам в один и тот же час - можно сверять часы, настолько немцы пунктуальны. В огороде за домиком сосед выкопал несколько ямок-"могилок": в одной - она сама с детьми, в другой - ее родители, в третьей - хозяйка с дочкой. Летят самолеты, сыплются из-под брюха у них бомбы - кажется, вот прямо тут и упадут. Она прижимает к себе детей и думает: пусть всех сразу. Но, оказывается, бомбы относит немного вперед, по инерции...

Она работает - надо как-то жить. Ночами сидит у керосиновой лампы, мастерит кукол, делая их немыслимо красивыми, по мнению дочек, - тем разрешается только смотреть, но не брать в руки это кружевное чудо с золотыми (из чего? до сих не знаю) волосами. Она копает землю и сажает все, что может расти на черноземной курской земле: кукурузу, подсолнух, фасоль, свеклу, сахарную и красную, а потом тащит на себе эти мешки... Но для дочек она устраивает первую в их жизни елку, и, конечно, сама мастерит для нее игрушки. И первые книжки она покупает для них на базаре, у торговок, что рвут их на листочки для пирожков и семечек. Ей в общем-то некогда приласкать девчонок, но как-нибудь вечером она берет гитару и поет им песни про маньчжурские сопки, тонкую рябину и про старушку-мать, что жила "за дальнею Сибирью" - песни сладко разрывают душу, но хочется слушать их бесконечно...

Уже давно став взрослым человеком и подмечая в себе схожесть (или не схожесть) с характером мамы, не перестаю дивиться ее материнскому подвигу, потому что только теперь и могу его оценить. Ни моему поколению, ни поколению наших детей не выпало, слава Богу, горе военного лихолетья, когда человеческая жизнь, совершенно незащищенная, сгорала в минуту, и только матери вставали на защиту своих детей, сцепив зубы, из последних сил, и тем самым не дали прерваться на земле самой Жизни.

Не знаю, есть ли у нас в стране памятник Матери - не той, которая отдает сыновей в горнило ненасытной войны, такой, конечно, есть, и не один. А той, которая вершила великое дело спасения Будущего, самозабвенно и ежечасно...

Е. АЗНАЧЕЕВА

Газета "Вперед" №132  (26.11.2005)