Подмосковье

РУБЛЁВСКИЕ СПОРЫ

25 ноября 2008 2592

Разговоры о судьбе "Троицы" Андрея Рублева выглядят как конфликт музея и церкви, но в действительности обе стороны готовы восстановить компромисс.

Москва. 24 ноября. INTERFAX.RU – "Во времена Сергия Радонежского и Андрея Рублева тема Троицы воспринималась как символ духовного единства, взаимной любви, мира и готовности принести себя в жертву". Такими словами заканчивается заметка о "Троице" на сайте Государственной Третьяковской Галереи (ГТГ). Через несколько столетий тема Троицы воспринимается все так же, а вот вокруг иконы неожиданно развернулись бурные споры. Еще недавно относительно того, где и в каких условиях должна находиться "Троица", существовало если не полное единство мнений, то, по крайней мере, здравый компромисс между сторонами, имеющими к этому вопросу непосредственное отношение. Сегодня это единство нарушено, и СМИ уже несколько дней подряд обсуждают перспективу временного перемещения ее в Троице-Сергиеву Лавру по просьбе, которая изложена в письме патриарха. Речь идет о том, чтобы предоставить икону Лавре на три дня в июне будущего года – на праздник Святой Троицы. (Источники в музее предполагают, что инициатива может исходить и не от патриарха; не исключено, что тот сам находится под определенным влиянием со стороны некой третьей силы, говорят они.) При этом участники дискуссии попали в странное и местами неловкое положение: все прекрасно понимают, что перемещение "Троицы" для нее небезопасно, но спор продолжается и со стороны выглядит как конфликт между православной церковью и музеем, верующими и безбожниками.

Старший научный сотрудник Отдела древнерусского искусства ГТГ и преподаватель МГУ Левон Нерсесян считает, что в вопросе о рублевской "Троице" необходимо вернуться к исходным компромиссным позициям - до последнего года вопрос о ее перемещении не поднимался ни разу, а в вопросах о других иконах стороны договаривались, к более или менее к взаимному удовлетворению. Нерсесян первым вынес историю с "Троицей" на широкое обсуждение, чтобы привлечь к ней "внимание общественности". Именно желанием привлечь внимание к проблеме сохранности иконы объясняется довольно несвойственные ему резкие интонации и повышенная эмоциональность послания. По его словам, расширенный реставрационный совет, в котором приняли участие руководители галереи, Русского музея, Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева, собрался 17 ноября, чтобы обсудить письмо патриарха и после дискуссии вынес отрицательное решение. Оно было оформлено соответствующей резолюцией, которую члены совета уже были готовы подписать, но вдруг дело прияло неожиданный оборот...

Икона, написанная Андреем Рублевым для иконостаса Свято-Троицкого собора Лавры в середине-конце первой четверти XV века, покинула обитель в 1929 году. Решение о ее передаче в музей было принято тогда на специальном совете при согласии представителей Лавры. С тех пор "Троица" лишь однажды покидала стены Третьяковки, это случилось, когда весь музей увозили в эвакуацию вовремя Великой Отечественной войны. Правда, икона бывает в храме святителя Николая в Толмачах на богослужениях. Для этого ее переносят на руках по внутренним переходам. Происходит это раз в год, на Троицу, а остальное время она находится, где и положено, - в постоянной экспозиции в залах древнерусского искусства.

Глава пресс-службы патриархии священник Владимир Вигилянский считает, что "церковь может поднимать вопрос относительно того, чтобы особо почитаемые иконы могли бы на время, хотя бы раз в столетие, не говоря уже о том, чтобы раз в году, быть явлены верующим, потому что они писались для верующих и мыслились как связь человека с Богом". Однако нахождение иконы вне храма - это обычное дело, считает Нерсесян. У каждой иконы, как и у предметов церковного обихода, есть свой срок службы. Их хоть и создают с большим запасом прочности, но однажды навсегда выносят из церкви. Отслужившую свой срок икону или отпускают по воде, или сжигают благочестивым способом, или просто аккуратно складывают на хранение – в так называемые рухлядные. Правда, некоторым иконам везло меньше. Например, Звенигородский деисусный чин работы того же Андрея Рублева, выставленный сейчас в Третьяковке, был найден в 1918 г. в дровяном сарае близ Успенского собора на Городке. Сейчас он, как и рублевская Троица, находится в Третьяковке в тех условиях, которые максимально продлевают им жизнь, уверен Нерсесян. Разумеется, срок икон существования ограничен, рано или поздно все обернется в пыль, но в стенах музея под наблюдением специалистов вещи проживут еще полтысячелетия, а за его пределами – от силы несколько лет, говорит он. В случае с "Троицей" речь пока не идет о постоянном перемещении в Лавру. "Никогда не поднимался вопрос о том, чтобы переместить икону из Третьяковской галереи в Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры окончательно. Обсуждается только возможность ее помещения в лавре на праздник Святой Троицы, чтобы перед иконой могли молиться верующие", - поясняет казначей обители архимандрит Порфирий (Шутов). Но даже путешествие на расстояние в 70 километров туда и столько же обратно вызывает опасения.

Восемнадцать-шестьдесят

Реставраторы и организаторы выставок иногда сравнивают музейные экспонаты с больными: один страдает легкой простудой и может лететь хоть на край света, другому разрешены лишь короткие прогулки на воздухе, а третий прикован к кровати, подключен к аппарату искусственного дыхания, и любое неосторожное движение может стать причиной смерти. Рублевская "Троица" - пациент последнего типа, несмотря на то, что ее состояние оценивается как "стабильное". "Стабильное" на языке музейщиков означает, что процессов разрушения в данный момент не наблюдается и в музейных условиях риск возникновения таких процессов невелик. Но случиться может всякое; когда дело касается предметов многовековой давности, от неожиданностей не застрахован никто. Как и во всем другом, впрочем.

Каждый, кто был в Третьяковке, видел, как хранится "Троица". Она находится внутри огромной стеклянной витрины, а специальная аппаратура поддерживает постоянную температуру в 18 градусов по Цельсию и уровень относительной влажности 60%. Отклонение от этих величин, не говоря уже о вибрации, может привести к гибели иконы. Конечно, изменения не будут в ту же секунду видны невооруженным взглядом (вообще большинство повреждений посетителям музеев не заметны), но неизбежно приведут к сокращению жизни экспоната. Дело еще и в том, говорит Нерсесян, что три доски иконы скреплены между собой лишь клеем и шпонками. Когда-то расхождение между крайними досками составляло 1,5 см, но реставраторы смоги их стянуть, однако жесткое механическое скрепление по-прежнему отсутствует. Сегодня, прежде чем вынести икону в Храм в Толмачах, ее три дня одержат в депозитарии – специальной музейной комнате, где влажность и температура находятся на нужном уровне, и только потом помещают в капсулу, которая способна сохранить микроклимат в течении следующих трех дней, пока икона не вернется на положенное место.

В связи с идеей отправить "Троицу" в Лавру обсуждают, в первую очередь, технические аспекты предприятия. Те, кто выступает за транспортировку иконы, полагают, что технические возможности для этого существуют и гарантируют полную безопасность. В частности, директор Третьяковской галереи Валентин Родионов заявил, что допускает возможность транспортировки иконы при соблюдении трех условий. Во-первых, наличие спецтранспорта, которое гасит вибрацию. Такого автомобиля в России сейчас нет, его придется или покупать за границей или там же арендовать. Во-вторых, необходим специальный ящик - климатическая капсула - кювет, в которой будут поддерживаться те самые неизменные "18-60". И, наконец, нужна дорога без ухабов и выбоин от Москвы до Сергиева Посада. Последнее условие в российских реалиях вызывает лишь грустную усмешку, а вот первые два обсуждаются время довольно активно. Капсулы для нужд музея делает компания "Полиметалл". Ее специалисты выполнили заказ для другой иконы - но она меньше размером и находится в лучшем состоянии, чем "Троица". При этом, говорит Нерсесян, невозможно создать конструкцию, которая бы гасила удары и поддерживала микроклимат одновременно. Поместить одно в другое тоже не получится: капсула сама по себе велика, и если собрать для нее систему антивибрационных подвесов, то вся конструкция не проедет и трех метров. Таким образом, везти икону можно или в капсуле, но по ухабам, или в неподвижном состоянии, но без климатического контроля. И то, и другое в разы повышает шансы потерять ее навсегда. Да полбеды дорога.

"Включите воображение, - предлагает Нерсесян. – Вдруг прямо на месте, в соборе Лавры датчики покажут повышение температуры в капсуле, к примеру, до 25 градусов по Цельсию вместо положенных 18. А в храме идет вереница верующих, у входа и выхода не протолкнуться, вокруг собора стоят люди. Что делать тогда? Закрывать церковь? Везти икону обратно в Москву?".

Благочестие с ОМОНом

Музейщики, как и врачи, отказываются от транспортировки больного, если есть хоть один шанс сделать ему хуже. Нерсесян утверждает, что реставрационный совет Третьяковской галереи, созванный специально для обсуждения возможной поездки "Троицы" в Лавру, единодушно отказался от этой затеи. По его словам, в кулуарах против высказались даже представители церкви, когда узнали, что иконе может быть нанесен ущерб. Позже архимандрит Порфирий (Шутов) подтвердил, что не настаивает в этом вопросе, предоставив специалистам дать окончательный ответ. "Если будет принято решение, что икону переносить нельзя, потому что она может пострадать, кто же этого не поймет!", - заявил он. "Ставшее традиционным противостояние музеев и церкви в этой ситуации почти ни при чем. Думаю, что большинство представителей РПЦ, понимают, что "Троицу" надо сохранить – хотя бы для следующего поколения ", - написал Нерсесян в своем Живом Журнале. Решение на совете 17 ноября, говорит он, было единодушным, но не было зафиксировано в постановлении. По его словам, директор запретил подписывать постановление, сославшись на то, что в ином случае икону "отберут". Кто и зачем будет отбирать "икону" и везти ее в лавру, где совершенно на этом не настаивают, неизвестно. У сотрудников есть лишь догадки. "Речь… идет о бессмысленном капризе того, кто мнит себя поборником благочестия и восстановителем "исторической справедливости". И имеет неограниченные возможности для удовлетворения своих капризов", - написал Нерсесян в своем дневнике.

На вопрос, что он, старший научный сотрудник, будет делать, если все же выйдет указ отвезти икону в Лавру, если появится такая бумага, ослушаться которой не сможет ни директор, ни коллектив музея, Нерсесян отвечает: "Стены депозитария - полтора метра толщиной. Останется одно - взять икону, мешок сухарей и, заперевшись изнутри, ждать, пока появятся танки". Конечно, до танков дело вряд ли дойдет, но слово "ОМОН" на совете 17 ноября прозвучало, утверждает он.

По сообщению Интерфакса