Главные новости
Немногие знают, что заставило художницу Татьяну Киселеву перенести свою персональную юбилейную выставку на полгода, с марта на сентябрь. Ответ: чугунный станок, на котором она печатает гравюры. Управляя тяжеленным рычагом этой машины, хрупкая женщина повредила плечо так, что еще несколько месяцев не могла пошевелить рукой. Оттого выставка и «уехала» в осень.
Ее стиль узнается с первых штрихов. Рисунками и гравюрами Татьяны Киселевой иллюстрирована добрая половина книг местных авторов. Она же придумала логотипы нескольких тематических приложений в местной периодике (в том числе и в нашей газете). Ее работы украшают книги, выпущенные Издательским центром Троице-Сергиевой лавры, а монахи самой Лавры доверяют ей создание экслибрисов для личных книжных коллекций. Татьяна освоила компьютер, но по сей день пользуется инструментом, который ей подарил первый преподаватель. И еще: в то время как другие художники чутко и ревностно, а иногда и пристрастно отслеживают успехи коллег, о ней они всегда отзываются только с лучшей стороны.
Форзац, эрзац, буквица
Ее осенняя выставка получила второе дыхание, когда туда пришли дети из художественной школы. Для них выставочный зал на улице Шлякова стал мастерской: они расставили мольберты и, вдохновившись произведениями на стенах, создавали свои работы. Художественный эксперимент продолжился, когда Татьяна на глазах ребятни напечатала гравюру.
— Татьяна Витальевна, вы ведь еще и книжный график. Над чем работаете сейчас?
— Не так давно мы хотели издать книгу Владимира Смолдырева, ему в этом году было бы семьдесят. Но это планировала прежняя администрация, а потом пришла новая, и неизвестно, найдутся ли на это деньги. У Смолдырева осталось много живописных работ. Мне дали диск с его картинами, и я все скадрировала, подчистила, подготовила для печати...
— Вы делаете это сами?
— Да. Правда, компьютеры развращают художника. Например, в работе мне приходится делать много ретуши — это не очень интересное занятие, но нужное. Если мне что-то не понравилось, через меню "история" в компьютере я могу отменить неудачное действие. После этого, когда вручную делаешь гравюру, часто чувствуешь — надо бы отменить какое-то движение. Но уже нельзя! Тот же Фаворский, живший в нашем городе, при работе с гравюрами часто использовал всякую мелочь, чтобы что-то подправить: выкладывал белые бумажечки, ниточки и даже выдергивал волосы из своей седой бороды! Говорил: "Моя борода меня спасает".
— Расскажите, каким инструментом вы пользуетесь.
— Вот этот резец мне привез мой преподаватель, мой бывший "классный папа", а сейчас — председатель нашего отделения Союза художников Иван Иванович Харченко. Когда он приехал в наш город из Краснодара, мы были его первым классом в техникуме. На этих резцах еще стоят ГОСТы, знаки качества, да... И новые инструменты не хочу, я к этим уже так привыкла.
— Но вы же говорили, что вашим первым преподавателем был Михаил Иванович Кудюкин, легенда колледжа игрушки.
— Я почти не училась в художественных школах, но так получилось, что мы с Михаилом Ивановичем жили в одном доме на Угличе. Он преподавал в техникуме, а я еще была в школе. И когда он шел домой, то всегда заходил к нам, ставил композицию — и я ее пишу. А в техникуме у меня были уже другие преподаватели. Кстати, Михаил Иванович всегда отговаривал меня: говорил, что женщина-художник — это не художник, выучится она, выйдет замуж, и начнется — дети, кухня, уборка, стирка...
— Когда вы освоили технику гравюры?
— Уже в Строгановке, на отделении графики. А преподавала нам, сейчас покажу кто... (тянется за большой книгой, но мама, Евдокия Ивановна, раскрывает тайну: "Ученица Фаворского!")... Софья Михайловна Родионова, ученица Фаворского.
— Как вы пришли в книжную графику, откуда это?
— От мамы. Она у меня всю жизнь работала с книгами. Я еще читать сама не умела, а она прочтет мне сказку, даст карандаши с бумагой — и я делаю иллюстрации (смеется).
— Много ли было известных графиков в нашем городе?
— Фаворский здесь жил. В Семхозе всю жизнь жила Мария Сергеевна Чуракова, о ней мало здесь знают, я ее работы собирала по книгам, из разных источников. Например, она оформляла басни Крылова. Владимир Иванович Соколов, великолепный график, который тоже здешний человек, сделал много удивительных работ.
Время испытывает
Первое издание "Православного букваря" с рисунками Татьяны Киселевой было напечатано в Финляндии. Это интересная деталь: книга появилась на свет еще в те времена, когда в стране не было приемлемых полиграфических мощностей, и при этом она регулярно переиздается до сих пор.
— Трудно ли работать над книгами для детей?
— Кто-то говорил: так же, как и для взрослых, только лучше (улыбается). И потом же я показывала много иллюстраций деткам, они другие. То, что нам кажется абстракцией, для них имеет смысл. Но когда они видят, что взрослый художник начинает рисовать "под детей", то моментально чувствуют эту фальшь. Я показывала им много-много иллюстраций, и они выбирают реализм полнейший. Может, потому что они начинают постигать природу. Им нравится, где много мелких деталей, все выписано. Смотрят, изучают каждую травинку. Вот это и подтолкнуло меня на создание букваря именно таким, какой он есть.
— Вы должно быть сами много читали?
— Мой папа — литератор, окончил филфак МГУ, преподавал в старших классах литературу. У нас в доме сложилась очень большая библиотека, которую он начал собирать еще в университете. Вы видели дореволюционное издание Пушкина в одном томе? Там очень интересные иллюстрации.
— Расскажите о своей работе в издательском центре Лавры.
— У нас идет поток книг, и для каждой книги я завожу отдельную папку с иллюстрациями. Сейчас к юбилею осады Лавры делаем "Сказание" Авраамия Палицына. Вот так я подбираю цвет обложки (прикладывает к заглавию бумажки разных оттенков)...
— И сколько порой приходится перебрать?
— Много! Вот книга, посвященная митрополиту Платону, — здесь фиолетовый, "митрополичий" цвет. А однажды нам захотелось восстановить хрестоматию "Первое словечко" Клавдии Лукашевич, известной дореволюционной детской писательницы. Это очень интересный подбор стихотворений, рассказиков, и наш литературный редактор отыскала в Ленинской библиотеке один-единственный сохранившийся экземпляр. Когда мы его открыли, то увидели, что какой-то ребенок своими цветными карандашиками раскрасил черно-белые иллюстрации в книге! Все это кропотливо расчищалось, а некоторые рисунки восстановить было невозможно, и мне пришлось рисовать под этот стиль самой.
— В чем вам легче себя выразить — в гравюре, акварели, рисунке?
— Больше всего я люблю цветную гравюру. Она сложна, но очень интересна — творческий процесс там продолжается до самого конца печати. Если оттиски черно-белой гравюры всегда получаются одинаковыми, то в цветной гравюре постоянно меняется тон, двух одинаковых оттисков не будет. До конца печати я не могу представить, что же получится — иногда бывает лучше, а иногда хуже. Мне нравится резать цветные гравюры, это праздник, это всегда для души. Те цветные гравюры, что я делала, — это я отдыхала. По одной гравюре в год, во время отпуска.
Чиновнику и человеку
Церковь всегда проходила невидимым пунктиром в ее жизни. В выпускных классах средней школы Татьяна недолго занималась в художественной студии Дома пионеров, где ее основного педагога Савелия Кочурина на пару месяцев заменял молодой выпускник Строгановки Александр Хлебников. Тогда просто Саша, а теперь — отец Александр из Успенской церкви в Сергиевом Посаде, нынешний духовник семьи.
— Чиновники администрации говорят, что вы способны очеловечить официальное. Часто приходится?
— Каждый год администрация заказывает грамоты и поздравительные письма Патриарху на Троицу (Евдокия Ивановна добавляет: "И каждый раз она делает их разными — разные орнаменты, и так много лет"). А еще раньше — грамоты для почетных граждан города, с очертаниями Лавры, с ленточками.
— Когда знаете, что ваша работа поступит Патриарху, то работается легче или сложнее?
— У меня почему-то всегда такое чувство... Я представляю: каждый год, каждый город дарит Патриарху грамоты, сколько же у него их! Как он успевает их всех смотреть?
— Ну из Сергиева Посада уж наверняка смотрит...
— Конечно, хочется, чтобы ему приятно было. Когда я делала поздравительный адрес Вячеславу Гордееву на юбилей, на его шестидесятилетие, то там я использовала изображения Музы и Белого пруда с лебедями. Так, чтобы они перекликались: пруд, "Лебединое озеро", балет. Хоть это и официальная бумага, но все же люди… Хочется теплого, не просто официального, показать, что люди любят его искусство. Ведь Вячеслав Гордеев не просто депутат, который курирует наш район, а человек искусства, и за это мы его ценим. Не угодить во имя какой-то помощи, нет... Мне говорили, что ему понравилось.
— Что происходит с российской книжной графикой сегодня?
— Очень мне не нравится, когда она становится полностью компьютерной. Видимо, эти художники сегодня поставлены в жесткие рамки: и в материальном отношении, и во временном. Они просто берут какую-то фотографию и что-то делают с ней компьютерными средствами. Это всегда очень заметно и очень неприятно, все-таки, мне кажется, книга должна быть рукотворной. Компьютерная графика может существовать сама по себе, но переносить ее в книгу не хочется. Может, на экране оно смотрится и неплохо, но перенесенное на бумагу становится совсем другим. А когда мы берем в руки "бумажное" издание, разглядываем иллюстрации — это есть настоящее общение.
Визитная карточка
Татьяна Киселева — график, книжный иллюстратор. Выпускница Загорского техникума (колледжа) игрушки и Университета им. Строганова (золотая медаль за успехи в учебе и творчестве). Художник издательства Троице-Сергиевой лавры с 1996 года, сотрудничает с другими издательствами Сергиева Посада и Москвы. Произведения хранятся в сергиевопосадском музее-заповеднике, Музее игрушки, доме-музее Чайковского в Клину. Награждена медалью РПЦ Преподобного Сергия Радонежского II степени (2002). "Православный букварь" с ее рисунками вошел в список ста лучших книг Московской международной книжной ярмарки 2008 года.
Владимир КРЮЧЕВ
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
