Как раз сегодня ему бы исполнилось 90 лет. За годы, что прошли после его смерти, сергиевопосадцы, не общавшиеся с ним, узнали о Борисе Викторовиче, пожалуй, больше, чем при его жизни: ни одной газетной строкой он не разрешал обмолвиться о себе как о личности. Только строитель. Только человек с фотоаппаратом... На этой странице "Кладезя" Ведьмин сам говорит с читателями - 60 лет назад были написаны эти стихи, эти строки писем (сестре, которая училась тогда в Алма-Атинском университете). Писались сначала в Австрии, в советской зоне, куда он пришел пешком из немецкого лагеря военнопленных (освободили их американцы). Потом в Союзе, тоже в лагере, уже "родном", куда угодил из той же Австрии, - родина "приласкала". Были Саров, Кузбасс, Тайшет - десять лет, восемь строек. Он не ныл - работал. И каждый день воспитывал в себе Личность, в суровых своих университетах. Письма свидетельствуют, как он умел находить главные ценности среди грязи, крови и обыденщины. Архивы говорят, как многое он хотел и мог сделать: книга стихов, сценарии передач для радио с ремарками: "финал сюиты Свиридова", "чуть слышная песенка скрипки"... Голос его скрипки слышен до сих пор.

Е. ГАЛКИНА, редактор "Кладезя"

Дорогая сестренка!

Пока - работаем. Работы - сколько угодно и даже больше. Работа, которой бы ты позавидовала. Очень часто бываю в Вене. Пищу духовную глотаю вагонами. Пищи телесной - меньше, но не она главное.

Работаю "дегустатором" - пробую на себе европейские новинки, и самое лучшее и нужное отбираю для наших людей. Иногда целыми неделями смотришь американскую, французскую, английскую и др. продукцию, прежде чем найдешь что-либо достойное. Редко, но встречается свежий, увлекательный ветер - вроде Ренеклеровских фильмов или Раймундовских спектаклей, - и тогда днями ходишь под впечатлением виденного. Перевел несколько хороших музыкальных фильмов о Моцарте, Бетховене, Шумане, Бахе. Жалко, что вы их не услышите. Музыка - превосходная; отличный оркестр и солисты. Артисты во много крат хуже наших. Что касается искусства - наше вне сравнения. Америка и Англия - чрезвычайно примитивно и убого. Только техника. И редко какие-нибудь пришлые жемчужины - Тосканини, Рахманинов, Стоковский. Ближе всех по духу французы. И техника, и игра. Все они сейчас конкурируют в Вене и навождают ее своими перлами. И какими неисчерпаемыми золотыми россыпями кажется после всего этого родное русское искусство. Бетховен и Моцарт - хорошо. Но честное слово - каждая строчка Глинки, Мусоргского и Чайковского - в сто крат дороже. Наши киношники - преступники. Столько необходимейших фильмов нужно снять, а они только хлопают ушами. Только о Мусоргском можно снимать десятки фильмов. "Девятой симфонии" Диснею хватило на целый фильм. А свои кинодеятели зевают. В неоплатном долгу они перед своим народом.

11.01.46 г. Баден

Дорогая Жека, повторяя извечное: "все течет, все изменяется", хочу сделать необходимые поправки на время, темпераменты и душевные свойства, обретенные за время разлуки. Балхаш, культуртрегерство, кружки, публицистика (от чего, интересно, происходит это слово?) и прочее - добрая, милая Юность, определенная жизнью в архив Минувшего.

Теперь - техника. Проектное балхашское бюро оказало мне неоценимую услугу, у меня явился Мыс Надежды, Остров Спасения. Хочется быть хорошим строителем-проектировщиком. Денно и нощно пополняю запас строительных знаний, чтобы хорошо делать то, что приходится делать сейчас. Видено многое; в памяти отложились наслоения домов, домиков, домищ. Расчетные формулы тотчас же воплощаются в яркие зрительные образы. Ты должна понять, сестренка - одно мы любим, тяготеем к нему, но должны делать подчас другое. Я больше всего люблю литературу, искусство, музыку, мне очень нравится содружество Ильфа и Петрова, но у меня не будет никакой возможности заниматься всем этим. Прежде всего - строить крыши над головой, очаги - против осеннего ненастья.

Никогда больше не явится у меня охота культуртрегерствовать - не так много времени и для самого себя, своих близких... Главное - сейчас нужно строить.

8.01.47 г. Саров

Здравствуй, Жека!

... теперь еще раз, все о том же - не считаю себя несчастненьким и обездоленным и никогда не потерплю ни одной нотки сожаления. Мне пришлось пройти трудный путь, но он нисколько не хуже многих других. Я не потерял в забытье ни одного дня, ни одного лица, ни одного события.

Проходят перед глазами города и годы, друзья и любимые, встречи и знакомства, страшные минуты и очарованные дни, финская зима и тирольское лето... Две войны, наконец! Финляндия, Ленинград, Белоруссия, Эстония, Румыния, Польша, Венгрия, Австрия, Германия. Развалины Берлина, запад-восток в первые дни мира - сотни городов и сел, пройденных пешком, с рюкзаком за плечами - тысяча километров за 23 дня. Тироль, Альпы, Бавария, Мюнхен, Нюренберг, Вена...

Есть, что вспомнить; есть, о чем рассказать. Есть опыт и повод к такой любви родины, родного угла, которая у немногих возможна. Нужно было на своей шкуре все перенесть, узнать, взвесить, избавиться от ложных иллюзий и найти дорогу домой. Я мог навсегда потерять ее, но Бог миловал. Пусть она оказалась нелегкой, дорога домой, но я ведь предвидел это, был готов к этому и все равно сделал свой выбор... Моя школа дороже вашей и цена ее выше - кожа и кровь, холод и голод, бомбежка и окопная грязь. "Римские элегии" я выучил наизусть по дороге из Караганды в Киев, когда ехал на срочную службу. В Финляндии штудировались русская лирическая поэзия и Олдингтон. В Ставрополе - "Горе от ума". Под Харьковом - "Фауст". В Польше - Маяковский и т. д. и т. п. В Витенберге я прочел на паперти собора 95 условий Мартина Лютера - теперь Лютер навсегда для меня конкретный образ. В Зальцбурге искал дух Моцарта, в Лейпциге - погребок Ауэрбаха и пр. до пределов возможного.

Вот и сравним два критерия: книжный и жизненный, что выше? Не перепутай, сестренка, с панибратством! Хочу рассказать тебе одну страничку из пережитого... С товарищем по чужбине - студентом Воронежского университета - оказались мы в европейской столице. Однажды нас пригласили на вечер в одну семью; пригласили не без тайной мысли полюбопытствовать, что из себя представляем мы, советская молодежь?! Гостей собралось много: представители трех поколений - старички голубых кровей, бальзаковский возраст и молодежь-космополиты, родившиеся на чужбине. Была там русская парижанка из Сорбонны, ценительница изящной литературы, философ из Гейдельберга, политехник из Праги и т. д.

Настроение было драчливым, и мы с другом приняли вызов. Большинство из вопрошавших были уверены, что западно-европейская культура для нас неведомая земля. Скажем честно, что мы не совсем хорошо справились с чайным этикетом и прочими общепринятыми церемониями. С каким неподдельным страхом мой друг приложился губами к протянутой руке - от этого безнадежно отвыкли, как и от многих прочих деталей. Но когда начался спор, когда, оправившись от первых неловких минут, мы вошли в раж, с каким настроением парировали их натиск, отвечали на тьму вопросов, перешли в наступление и сбили спесь с философов из Гейдельберга! Не только Россия, но и европейская культура была нам гораздо ближе, роднее, знакомее. Читали стихи, спорили, рассказывали, а приятель даже решил пощекотать нервы хозяевам и прочел с необыкновенным чувством стихи о паспорте Маяковского и о девушке Суркова. Словом, победа была настолько полная, что философу из Гейдельберга не пришлось больше провожать поэтессу из Сорбонны, но это уже "особстатья"...

Ради таких минут и стоит еще страдать. Уж не однажды пришлось мне быть на таком дне, что и капельки надежды на что-то светлое не оставалось, а затем снова было хорошо и радостно жить.

18.02.47 г.

г. Саров

Елена АЗНАЧЕЕВА

Идущий

Без особых натяжек снимок этот можно считать символичным. Рюкзак за плечами, фотоаппарат в руке, под ногами дорога... И не просто дорога на Соловках, а длинная дорога жизни, которую Борис Викторович Ведьмин прошел мужественно и честно. До конца. 18 октября ему исполнилось бы 90 лет. Сегодня друзья, знакомые, те, кто был хоть краешком приобщен к большому и значимому миру этого человека, - о нем вспоминают вовсе не по обязанности, но только по требованию души.

Почетный гражданин Сергиева Посада. Его заслуженный Строитель. Фотохудожник, навсегда сохранивший для нас красоту мгновения. Эрудит в области искусства и завзятый театрал, в частности. Мудрый, но не созерцатель, а деятель. Хлебнувший лиха вдоволь, но оптимист, поскольку по-настоящему любил жизнь, а следовательно, принимал ее во всех ипостасях. Человек, особо не тративший время на бытовые мелочи, но не считавший часы и минуты, если разговор шел о главном (а он умел держать планку бесед очень высоко)...

Чем дальше во времени отстоит от нас Борис Викторович Ведьмин, тем более значимым становится он в наших глазах. Несомненно одно: с нами пересеклась жизнь Настоящего человека, Мастера и мастерового, несломимого в трудах и трудностях, шедшего по жизни с любовью и теплом души - к земле и людям. Да будет светлой наша память о нем.

Галина ОСИПЕНКО

Настоящий Интеллигент

Я укоряю себя за то, что заходила к нему реже, чем хотелось мне - и, я знаю, ему. Знала, что буду укорять себя в этом еще при жизни Бориса Викторовича, еще тогда вспоминала строки Константина Симонова:

Был у меня хороший друг,

Куда уж лучше быть.

Да все, бывало, недосуг

Нам с ним поговорить...

Но я хорошо знала и то, как радуется он приходу друзей, и как устает (физически) от этих посещений. И - сдерживала себя. А когда приходила - смотрела на часы, чтобы не слишком утомлять его.

Разговаривать с ним всегда было необыкновенно интересно. Немало знала я людей с феноменальной памятью, но это была либо механическая память, либо узкопрофессиональная.

А Борис Викторович держал в памяти столько имен, стихов, названий, так знал классическую музыку, кино, театр, изобразительное искусство, что в сравнение с ним не идут профессионалы в этих областях.

Но самое главное - он искренне любил людей, искренне интересовался каждым из нас, умел слушать. А мы, все, кто хоть раз соприкоснулся с ним, запомнили этого неистового, одержимого рассказчика. Пример тому - его выступления на семинарах в ДК им. Ю. Гагарина - это были экспромты, которые готовились всю жизнь.

Навсегда запомнила его лагерные рассказы: он не часто рассказывал об этой части своей жизни, но и в них он был неисправимым оптимистом.

Конечно, Борис Викторович был замечательный строитель, организатор строительства.

Конечно, он большой фотохудожник, от его работ каждый раз дух захватывает.

Но самое главное - он был и остался в нашей памяти настоящим русским интеллигентом, пережившим и сопереживавшим те немногие радости и многие невзгоды нашего народа да и каждого, с кем он общался. Человек большой души, он щедро делился ее запасами с окружающими, при этом никогда не подавлял своей эрудицией. Он всегда оставался человеком высокой ответственности за все, что происходило со страной и со всеми нами.

Юрий СТЕПАНОВ

Человек из эпохи Возрождения

Такие люди, как Борис Викторович Ведьмин, в жизни встречаются нечасто. Талантливых много, но многие из них, по большому счету, эгоисты. Ведьмин поражал не только эрудицией, но и своей увлеченностью, распахнутостью в мир, бесконечной добротой и духовной щедростью. Он был из тех истинных интеллигентов, которых выкорчевывали в нашей стране - и весьма успешно - десятилетиями. Судьба его уберегла как будто специально для нас. Пройдя две войны и два лагеря (немецкий и советский), Ведьмин не потерял ни вкуса к жизни, ни любви к людям.

Строитель-искусствовед. Странное, казалось бы, сочетание. А можно еще добавить: краевед, фотохудожник, полиглот. Когда я прочитал его рецензию на фильм Феллини "Репетиция оркестра" (написанную между прочим, для себя), я пожалел, что строителю Ведьмину пришлось всю жизнь возводить здания по типовым проектам. Он был совершенно "нетиповой" человек. Как будто из эпохи Возрождения. Как сейчас таких не хватает...

Борис Викторович был истинным патриотом своей страны, своего города, хотя наверняка таких слов не употреблял. Вернулся из послевоенной Европы на Родину, заведомо зная, что встретит она его неласково. Всю жизнь строил, путешествовал, ездил на свои любимые Соловки, щедро делился своей любовью к окружающему миру и, как мог, делал этот мир лучше. Почетным гражданином Сергиева Посада его назвали уже посмертно, вопреки правилам, и это было запоздалое, но справедливое признание. "За выдающийся вклад в развитие города и его духовной среды" - значилось в том постановлении 94-го года. Если у нас еще есть духовная среда, в ней уж точно живет часть души Бориса Ведьмина.

Исаак МАРОН

Мир действительно тесен

Недавно радио Би-Би-Си посвятило большую передачу художникам Рудаковым отцу и сыну. Отец воевал на Ленинградском фронте, попал к немцам в плен и остался на Западе. Сейчас его работ сохранилось мало, сведения о нем отрывочные и неполные.

Неожиданно ведущая сообщила, что исследователям удалось из Интернета получить важные данные о Константине Рудакове, рассказанные Борисом Ведьминым, который вместе с ним находился в плену. Я удивился: как в Интернет могли попасть сведения от Ведьмина, при жизни которого Интернет только зарождался?

Оказалось все просто. Борис Викторович эту историю рассказал своей жене, Алла написала об этом в газете "Вперед", газета "Вперед" попала в Интернет и эту статью обнаружили исследователи Константина Рудакова, Би-Би-Си сделала об этом передачу. Так через

11 лет после смерти Борис Ведьмин стал источником важной информации.

Юрий ПАЛАГИН

Правда Ведьмина

Известный Гавриил Попов, поразивший в 1987 году читателей гениальным разбором романа Александра Бека "Новое назначение", высказал в суматошные дни грядущих перемен мысль, что мы, мол, слишком духовны и потому плохо живем, что надо срочно переделать народ в обывателя. Перестройка вмиг превратила людей в обывателей, а волна обывательских устремлений захватила даже тех, кто никогда и не думал жить обособленно от общественной жизни. Среди устоявших на этом поветрии был верный своим принципам Борис Викторович Ведьмин. Он знал другую правду:

Что отдал, с тобой пребудет,

Что не отдал - потерял.

Шота Руставели

Еще с Клуба молодых энтузиастов, с 1956 года, он поражал кмэновцев широтой своих знаний и страстным желанием поделиться ими с людьми. Он, инженер-строитель, занятый с утра до ночи на работе, фотографировал поэтапно ход строительства, бригады строителей, готовые здания. Он создал фотолетопись нашего города, засняв город и Лавру в разные времена года, в разное время суток, с разных позиций. Суровую красоту Соловецких островов мы знали до мелочей по снимкам Ведьмина. Слайд-фильм "Хроника нашей жизни" Борис Ведьмин показывал на собрании интеллигенции 26 октября 1988 года, где попутно рассказал о Соловках, о Флоренском и его опытах с ламинарией, об исследователе народных промыслов в нашем районе Соколове, о выставочной деятельности нашего музея.

Было и такое. На всемирный кинофестиваль в Прагу надо было везти кинофильм о русском зодчестве. Но фильма на эту тему у нас не было. Тогда вспомнили про слайды Ведьмина, приехали к нему, отобрали около 50 слайдов про Соловки, Загорск и другие города, на них построили сюжет, и эта картина завоевала все призы. Сам Ведьмин увидел этот фильм в Москве на 20-кадровом экране фирмы "Кодак" в блестящем оформлении и на качественной американской кинопленке.

Вот мы идем 31 марта 1988 года смотреть в горком кинофильм "Холодное лето 53-го". Борис Викторович рассказывает новости. Николай Губенко с театром на Таганке ездил в Испанию на гастроли, со спектаклем "Мать" по Горькому. Приехал на спектакль из Израиля опальный и выгнанный из Союза Юрий Любимов. Любимов просил Губенко поговорить в ЦК партии с Яковлевым, как бы ему вернуться в свой театр. Яковлев посоветовал послать приглашение не от правительства, а от театра. Любимов приехал, поставил спектакль "Борис Годунов" и в планах держит еще три премьеры. И между прочим Ведьмин отметил, что Таганка в мае приглашает его сделать фотографии с их репетиций.

6 апреля того же года мы на автобусе едем в Москву. В дороге заходит разговор о бизнесменах и рынке. У Бориса Викторовича на все всегда есть емкие примеры-доказательства. В Ставрополе во время революции одного предпринимателя экспроприировали до нитки, осталось в прихожей одно зеркало. Наступил нэп. Походил этот дядя по рынку, присмотрелся к товарам, узнал, чего не хватает, пришел домой и разрезал трюмо на маленькие квадратики: людям нужны карманные зеркальца. Продал их и стал миллионером...

Телекомпания "Тонус" сразу поняла, что за человек Борис Ведьмин, и дала ему свободу действий. Так родилась телепередача "Вечерние встречи". О Любимове, Владимире Высоцком, Борисе Шергине, Льве Толстом, о наших краеведах и исторических событиях мы узнавали из этих встреч с человеком, одним из тех немногих, кого не тронуло мещанство.

Михаил МЕНСКИЙ

* * *

Все тот же лифт, все тот же дом.

И та же дверь, диван, обивка.

Но не увидеть в доме том

Уж никогда его улыбку.

Нам не видать его очей,

Голубизной их не дивиться,

Его стихов, его речей -

Их глубиной не изумиться.

При нем и будни хороши,

И праздники сияли ярко.

Нет больше праздника души,

Его души - для нас подарка.

Порывом будто бы одним

Весь город замер, вспоминая,

И осень слезы льет над ним,

Листвой могилу укрывая.

Не тот уж дом, не та уж дверь.

И прежнее, но все так зыбко.

Вот та же женщина. Теперь

Одна лишь грусть в ее улыбке.

11-12 октября 1995 г.

МАСТЕР

Как многолика красота,

Как трепетно ее явление,

Как в самом сложном простота

Открыта нам рукою чтения.

Он мог земную благодать

Согреть души своей горением

И нам, счастливцам, передать

Хоть часть ее, хоть на мгновение.

И сердце замерло, полно

Восторга, удивленья, счастья,

И преклоняется оно

Пред тем, кто носит имя Мастера.

25 июня 1983 г.

"Мне пришлось пройти трудный путь, но он нисколько не хуже многих других. Я не потерял в забытьи ни одного дня, ни одного лица, ни одного события".

Б. ВЕДЬМИН

ОЧАГ

Ни солнца доброе сиянье,

Ни сказочный луны восход,

Ни звезд полночный хоровод,

Ни темной ночи ожиданье -

Ничто не мило, все беда,

Все гибелью грозит жестокой,

Лишь под землей, в норе глубокой

Спасенья ищут города.

Во мгле, в угаре разрушенья,

В безумье огненных ночей

Неоценимые творенья

Ложатся грудой кирпичей.

Затмив погибшую Мессину,

Библейские пророчества затмив,

Горящий город разбомбив,

Над заревом руля машину,

Венец созданья фосфор льет

И плоть и душу толом рвет!

На пепелище жизнь теплится -

Едва приметное дыханье.

За кирпичом кирпич ложится

В полуразрушенное зданье.

Под рев неистовой сирены,

Огню, войне наперекор,

В бочонке затворив раствор,

Седой старик возводит стены.

Над очагом хлопочет мать,

Очаг разрушенный дымится.

Усталой матери не спится,

Но малыши...

им надо спать.

ТИРОЛЬСКАЯ ВЕСНА

В горном сказочном Тироле

Камни дышат стариной.

"Не сломить тирольской воли

И отваги боевой".

Сказки, сказки, звук пустой!

Дни за днями проходили,

И тирольцы позабыли

Легендарные сраженья,

И соседям, в поученье,

Проповедуя смиренье,

"Грюсс" на "хайль" переменили.

Годы шли. Порой весенней

Показались в Альпах янки.

И тирольцы с нетерпеньем

Ожидали на полянке,

Хлебом-солью угостили

И "Грюсс Готт" восстановили.

Опьянел Тироль от воли,

Как в чудесной старой сказке,

Всюду музыка и пляски,

Ликование в Тироле.

Ликованье, оживленье,

Инсбрук флагами пестрел,

В майском, праздничном смятенье

Всякий вешал, что хотел:

Все баварцы - бело-синий,

Все австрийцы - рот-вайс-рот,

И тирольцы - рот-вайс-рот,

Но слегка наоборот.

Столько флагов, красок, линий,

Кто их, право, разберет!

Янки флаги посмотрели,

Флаги янкам надоели

И явился в тот же час

Лаконический приказ:

"Флаги снять. Во всем Тироле

Флаг один, на звездном поле".

В горном сказочном Тироле...

Сказки, сказки, звук пустой!

Ну их к лешему! Домой!

 

Газета "Вперед" №116 (18.10.2005)