Город

Наместник Троице-Сергиевой лавры владыка Феогност: где хранить шедевры церковного искусства

16 апреля 2010 2508

Троице-Сергиева лавра, для которой Андрей Рублев писал свою "Троицу", ныне хранящуюся в Третьяковке, на днях стала площадкой для дискуссии на тему "Где хранить шедевры церковного культа?"

Символично и логично. Ведь сам спор возник полтора года назад именно по поводу "Троицы". Сотрудники Третьяковской галереи отказали в просьбе верующих выставить икону в церкви, аргументируя тем, что для сохранности древнерусского шедевра нужны специальные условия.

- Мы не хозяева святынь, но на нас лежит ответственность за их сохранение, - главное, что услышали журналисты от наместника Троице-Сергиевой лавры владыки Феогноста.

К слову, архиепископ "по совместительству" является еще и директором хранилища лаврских сокровищ - музея "Ризница Троице-Сергиевой лавры XIV-XIX вв." По существу - государственным чиновником. Отсюда, наверное, и взаимопонимание между монастырскими насельниками и государственными служащими - сотрудниками музея.

Собравшимся напомнили, что церковь бережно относилась к древним образам, что далеко не каждый мог приложиться к святыне. И в крестных ходах "участвовал не сам образ, а его список".

- К примеру, в XIX веке доступ в "Ризницу" был ограничен, - сказал владыка Феогност, - туда попадали только с разрешения митрополита и в сопровождении солдата. Не надо думать, что туда ходили толпами и в лаптях. Важнее сохранить святыню, конечно, а не обеспечивать ее доступность любой ценой.

По мнению наместника лавры, все вопросы, связанные с реставрацией церковных памятников, должны решаться "коллегиально, совместно" с представителями музейного сообщества. И последнее слово в этом вопросе в Троице-Сергиевой лавре остается за Росохранкультурой. Однако, вынужден был признать владыка, взаимоотношения обитателей монастыря и сотрудников музея строились непросто:

- У нас с музеем долгая и трудная история. Как в детстве: пока мальчишки не подерутся, друзьями не станут. Мы чуть ли не врукопашную ходили друг на друга, и каждый был преисполнен собственной правды. Но когда ближе познакомились, я понял: рядом с нами самоотверженные, всю свою жизнь посвятившие сохранности святынь люди. Поручусь: ни одной ценной вещицы не могло уйти в частную коллекцию через них. Настолько они честны, бескорыстны и преданы тому делу, которому служат.

Что эти слова соответствуют истине, журналисты удостоверились во время небольшой экскурсии по "Ризнице". Экскурсовод, весьма профессиональная и корректная в изложении дежурных сведений, не смогла сдержать слез, рассказывая об уникальной плащанице, вышитой многострадальной дочерью Бориса Годунова Ксенией - монахиней Ольгой. Это косвенный ответ на вопрос, что для музейных работников сохраняемые ими экспонаты: культурные ценности или святыни?

Высокий чин церкви заверил, что не пытается навязать своего мнения профессионалам.

- С тех пор как в лавре появился федеральный архитектор, который отвечает за сохранность экспонатов и правильный подход к реставрации, претензий со стороны государства к нам нет, - продолжает владыка Феогност. - Мы выполняем его указания и требования, а он помогает нам в документальных вопросах. С его помощью удалось утрясти конфликтную ситуацию с покраской Трапезного храма. Видели, наверное, яркая такая расцветка, шахматная? Она многих смущала. У апостола Павла есть слова: "И разномыслие среди вас должно явиться". А как по-другому? Если все в одну дуду дудят - это "тоталитаризм". Должны быть разные точки зрения, чтобы выбрать самое правильное решение.

Журналистами был поднят и вопрос "Троицы". Где ей быть?

- Если в лавре созданы самые благоприятные условия, при которых памятнику будет комфортно, при соблюдений всех условий хранения, почему бы ей не быть здесь? - считает ведущий научный сотрудник "Ризницы" Людмила Воронцова. - "Троица" и создавалась для Троицкого собора.

- В конфликтах, которые существуют между музеями и церквями, виноваты не церкви и не музеи, - вступает в разговор федеральный архитектор Сергей Демидов. Виновато государство, которое согласно закону о культуре обязано обеспечить музей соответствующим помещением. Зачастую же принимается решение, музей закрывается, а достойного места для переезда нет. Когда все сделано по закону - конфликта нет. Как, скажем, получилось в подмосковном Дмитрове. Прежде чем передать Успенский собор церкви, городские власти подготовили прекрасное помещение. И музейщики довольны, и церковь получила назад отреставрированный собор. А в Костроме - иная ситуация. Монастырь передали церкви, а большая часть экспонатов музея, который находился в том помещении, сейчас под замком - негде выставить.

Музейщики и священнослужители сошлись и в деликатном вопросе передела музейных коллекций, в частности, "разорения" "Ризницы" в 20-30-х годах минувшего века. Следы лаврского собрания найти легко: акты об изъятии вещей все известны и доступны. Но возврат незаконен.

- Старую ризничью коллекцию разорили в 20-е годы, когда отсюда забрали более ста пятидесяти пудов серебра, золота и драгоценных камней, - рассказывает научный сотрудник Любовь Шитова. - Тогда удар пришелся по поздней коллекции - XVIII-XIX века. В 30-е года, когда музей сделали атеистическим, сокровища забирали в Оружейную палату, Третьяковскую галерею, питерские музеи... Но передел невозможен, потому что и в нашу коллекцию из других музеев поступали вещи. Этот вопрос в музейном сообществе закрыт. Что же касается частных коллекций... Сколько было продано в 30-е годы, не известно. Знаю точно, что продажа шла через антикварные салоны. Недавно "всплыло" упоминание об одном таком произведении искусства. Сведения опубликованы в специальном журнале: золотое кадило, выполненное митрополитом Платоном в двух экземплярах: одно хранится у нас, а другое, как якобы не имеющее ценности, ушло за рубеж, хранится сейчас в музее Вашингтона. И ничего не поделаешь: куплено оно было честно, коль скоро государство продавало.

К слову, часть коллекции из "Ризницы" находится сейчас в Париже на выставке русского искусства.

"Российская газета"