По горам Гороховца

19 января 2012 6182

«Гороховец» — слово, как горошины, перекатывается на языке звонкими «О». Это округлое созвучие всегда давало мне повод думать, что название самобытного, разместившегося в Волжско-Окском междуречье на правом берегу Клязьмы городка, произошло от слова «горох». По одной из легенд, название Гороховец происходит от соединения слов «гора» и «ховец» (от татарского «конец») — получается горам конец. Но и эта версия мне кажется сомнительной, потому что весь городок выстроился на таком крутом, холмистом речном берегу, что пройтись по нему физически неподготовленному путнику непросто. Туда-то мы и направились, чтобы воочию убедиться, насколько красив город, который относительно недавно, в 1970 году, наравне с Сергиевым Посадом и Суздалем был внесен в число городов туристического маршрута «Золотое кольцо России».

По горам Гороховца

ПОСЛУШАНИЕ ДЛЯ НЕПОСЛУШНЫХ

Машина мчалась по прямой, как стрела, Владимирке, уже успевшей погрузиться в сгустившийся полумрак, лишь по временам разрываемый пунктиром лучей от фар встречных машин. Добираться до места было решено через Александров и Кольчугино по живописной и менее оживленной трассе. В итоге триста тридцать километров пути мы с небольшими блужданиями преодолели за пять часов.

Сонный город встретил нас безлюдьем улиц и притихшей, еще не затянутой в лед Клязьмой, через которую протянулся осевший на изрядно обмелевшей за лето реке понтон, только с одной стороны освещенный парой болтавшихся на ветру фонарей. По дощатым настилам машина неуверенно сползла на мостки и также нетвердо взобралась на другой берег, на котором расположился Знаменский женский монастырь — место нашего трехдневного пристанища. Еще час мы потратили, отыскивая в кромешной тьме практически на ощупь проезжую дорогу, затерявшуюся в разбитых колеях. Так что, когда наконец въехали в открытые ворота монастыря, впору было перекреститься от радости.

По горам Гороховца

«Ну, слава Богу, добрались, проходите сразу в трапезную», — матушка Раиса (настоятельница монастыря) уже полчаса с фонарем караулила у ворот припозднившихся гостей. Трапезная обители с порога обдала нас теплом и запахом свежеиспеченного хлеба. Видно было, что гостей здесь ждали. Одиннадцатый час вечера для ужина был неурочный, однако нам накрыли по-обеденному щедро. Матушка Раиса лично принялась потчевать гостей домашней снедью: разлила по тарелкам борщ, сверху щедро приправила густой сметаной, поближе пододвинула блюдо с дымящейся отварной картошкой, в блюдца положила монастырский творог и по ломтю пирога. А когда мы стали отнекиваться, мол, не голодные, пристыдила: «Вы приехали в монастырь, а значит извольте держать послушание».

Мы были не первые заезжие «послушники», которых привечал Знаменский монастырь. Для приезжих здесь специально отстроили гостевой дом, с небольшими кельями и двухъярусными кроватями. В изголовье каждого спального места была повешена небольшая иконка, а возле моей кровати еще и приятно попыхивала жаром теплая печь. Признаюсь, ночевать в монастыре мне довелось впервые в жизни. От уюта, тепла, навалившейся в одночасье усталости, а более всего от прилежно выполненного сытного «послушания», мы тут же провалились в сон.

СУДЬБОНОСНАЯ ВЛАДИМИРКА

Утреннюю молитву новоиспеченные «послушники» благополучно проспали, потому что куцый пес, приставленный охранять гостевой домик, всю ночь брехал на ворон и угомонился лишь под утро. Новый день начался с чистого листа, ознаменованного выпавшим первым снегом, ровным слоем покрывшим еще вчера черные монастырские грядки.

Вчерашние сумерки не дали нам насладиться панорамой города, зато с утра Гороховец предстал во всей красе: деревянные дома, как разноцветные бусины, рассыпались по холмистому побережью Клязьмы, а среди них величаво возвышались купола белоснежных храмов.

Казалось, время специально мало поработало над этим местом, рачительно сохранив тот архитектурный ансамбль, что был несколько веков назад. Ровесник Москвы Гороховец известен историкам с 1158 года. Не единожды город подвергался монголо-татарским набегам, был сожжен, разорен, но чудом выстоял, причем ни разу не пострадал ни один храм. Возможно, во многом благодаря молитвам насельников многочисленных монастырей.

По горам Гороховца

Сегодня на относительно небольшой городок с населением чуть более 13 тысяч жителей приходится аж три монастыря — Знаменский, Никольский и Сретенский. Конечно, приходы у них в связи с этим крайне скромные и доходы пополняются в основном за счет пожертвований приезжих. Местные же прихожане в основной массе не отличаются щедростью — в храмы ходят редко, скупятся на пожертвования.

Владимирский тракт, прозванный позже «хрущевкой» и трассой «Москва—Пекин», сыграл в жизни Гороховца судьбоносную роль. Как прозорливо подметил один из гороховчан, из-за близости этой трассы публика в городке за века подобралась специфическая — татары, бывшие каторжане и торговцы. Где же здесь набожности взяться?

В советские времена городок пережил и промышленный бум — в нем было открыто несколько довольно больших комбинатов, в частности, судостроительный завод. Но сегодня здесь работает всего порядка трехсот человек, предприятие на грани банкротства. Закрыли и некогда крепкий и востребованный пищевой комбинат. Из действующих предприятий еле теплятся лишь завод по производству пивных бутылок и комбинат, производящий рыбные консервы.

 

ШАГ К ЦИВИЛИЗАЦИИ

Впрочем, есть в Гороховце одно место, которое хоть немного приближает патриархальный городок к благам цивилизации, — Пужалова гора. С этим местом связана красивая легенда: когда враги осаждали Гороховец, над горой в лучах заходящего солнца появился образ огромного воина с мечом в руках. Враги в панике отступили, а место с той поры называется Пужаловой горой.

Это возвышенность, отделенная от города глубоким оврагом, сейчас на ней расположен городской парк. На 120 квадратных километрах парковой зоны раскинулся современный комплекс семейного отдыха. Зимой — это горнолыжный курорт, признанный Международным конгрессом горнолыжной индустрии лучшим в России. Летом зимние трассы превращаются в бесснежные аттракционы: спуск на «летних санках» по монорельсовой трубе с горнолыжного склона, спуск с горы в резиновой лодке по специальному итальянскому покрытию, катание на горных велосипедах и прочие развлечения.

Правда, доступны все эти развлечения больше людям приезжим — из Москвы, Владимира или Нижнего Новгорода, до которого от Гороховца менее сотни километров. Для всех гостей городка совершенно бесплатно доступны главные достопримечательности города — монастыри, храмы, великолепные купеческие особняки, возведенные гениальными зодчими. В одном из таких раритетных мест нам вскоре предстояло позавтракать.

ЕКАТЕРИНА И ЕРМОГЕНА

Несмотря на то, что в монастырь приходят отречься от всего мирского, на деле именно там, под крестами, куполами и иконами, не интересоваться внешней жизнью намного сложнее. Поэтому известие, что в гости к игуменье пожаловали журналисты, которые позволяют себе разгуливать по территории обители в джинсах и ведут светские беседы за трапезой, разнеслось в мгновенье ока. Мы буквально чувствовали на себе косые любопытные взгляды пробегающих через двор по своим нуждам послушниц. Заговорить с нами никто не решался — грех, да и нам, как чужеродным пришельцам, вторгаться в этот далекий от нас мир было неудобно. 

По горам Гороховца

Завтрак прошел в тишине под монотонное чтение жития какого-то святого. На сей раз нас строго предупредили, что без умолку болтать за столом в монастыре не положено. Без привычной беседы кусок в горло лез уже не так бойко, но со своим уставом в чужой монастырь не полезешь.

На выходе из трапезной мы столкнулись с одной из местных монахинь, и наконец обет молчания был нарушен. Нашу новую знакомую с живым взглядом и лучистыми «улыбчивыми» морщинками звали мать Ермогена. Такое необычное имя Ирина, как звали женщину в миру, получила, когда постригалась в монахини. В обитель мать Ермогену привела смерть родных. Оставшись в одиночестве, она предпочла для себя жертвенный исход — посвятить остаток жизни Богу.

Как правило, никто в обитель от счастливой жизни не уходит. Еще одну монахиню — матушку Екатерину — сюда, как она выразилась, «сам Бог привел». Нам так и не удалось узнать, какая именно беда повернула женщину, в прошлом директора крупной фирмы, к храму. Но постранствовать судьба ей позволила изрядно. Несколько лет мать Екатерина провела в Дивееве, затем перекочевала в Сергиев Посад. Однако прижиться в нашем православном «улье» божьей «пчелке» не довелось. Как она оказалась в Гороховце, никто толком не знает. Просто в один прекрасный день монашки обнаружили во дворе обители сидящую в одиночестве на поленнице женщину, в блаженстве подставившую пригревающему солнышку обветренное, счастливое лицо. Так Знаменский монастырь вошел в душу матери Екатерины, а она органично вписалась в его неспешную жизнь.

КАК ШВЕЙЦАРСКИЕ ЧАСЫ

Хотя неспешной монастырскую жизнь можно назвать разве что с большой натяжкой. Свое земледельческое и животноводческое хозяйство — коровник на десять голов, курятник, пара баранов да хряк Пятачок — требует ежедневного ухода. Помимо живности и грядок в монастыре есть своя столярная мастерская, швейное производство и пекарня — все для того, чтобы себя самостоятельно обустроить, обшить и накормить. Сейчас этот монастырский «механизм» под умелым управлением настоятельницы матушки Раисы работает четко, слаженно и без сбоев, как швейцарские часы. Кто бы мог подумать, что еще десять лет назад Знаменский монастырь чуть не на ладан дышал.

— Монастырь наш был основан в 1598 году, первоначально здесь была мужская обитель. Указ по епархии об открытии на этом месте женского монастыря вышел 14 июня 1999 года, — рассказала нам мать Раиса. — Когда я сюда приехала, передо мной предстала ужасающая картина: от всего монастыря остались лишь врата да храмовый комплекс, который был весь в трещинах. Всюду были навалены кучи мусора. По сути, для города Знаменский служил чем-то вроде стихийной свалки.

По рассказам историков, свою духовную деятельность монастырь прекратил в революционные годы. В 1923 году здесь расположился совхоз «Комсомольский». За десятилетия он успешно сумел превратить святыню в хлев: в алтаре стояли совхозные лошади, в храме — овцы, козы и свиньи. Монашеские кельи стали квартирами для рабочих, по преимуществу татар — иноверцев, не дороживших православными ценностями.

«ГОСТИНИЦА» ДЛЯ ЗМЕЙ

Чтобы привести полуразрушенное и заброшенное хозяйство в божеский вид, понадобилось много терпения и сил. Помолясь, восемь монашек приступили к работе. Бурьян кругом был такой, что трактор скрывало с макушкой, кругом не было ни клочка разработанной земли, одни мусорные кучи глубиной на шесть штыковых лопат. В итоге с территории монастыря было вывезено 120 прицепов хлама.

— От мусора и антисанитарии в бурьяне развелось множество гадюк, крыс и мышей. И как иначе могло быть, когда вокруг монастыря семь болот, — продолжает мать Раиса. — Ужи жили прямо в туалете. Страшно было ужасно, но я сама себе приказывала, что нужно пересилить себя и потерпеть. Но, когда одна из гадюк заползла в нашу баню и я чуть на нее не наступила, сказала себе: «Хватит». Тогда мы с сестрами смели в один из погребов весь мусор и забили яму железными листами. Но оказалось, что, сами того не желая, устроили для змей «семизвездочный отель». Пришлось нам срочно переделывать работу — расчищать подвал и вывозить мусор подальше на болото.

С божьей помощь, это адское место превратилось в райский уголок. Конечно, сделать удалось не все. До сих пор непроезжей (как мы сами с лихвой сумели оценить) остается дорога к храму, разбитая гусеницами танков с гороховецкого полигона. Но самая большая беда монастырских сестер — мост через Клязьму.

По рассказам настоятельницы, раньше через реку был проложен деревянный мост, который ежегодно ремонтировали. Потом его сняли, вытащили на берег, и он чуть ли не на глазах рассыпался. Видимо, настолько был гнилой, что до сих пор держался только милостью божьей. Сейчас на летний период через реку устанавливают понтон. А вот весной и осенью монахиням Знаменского приходится особенно туго. Пока возможно, они переплавляются до другого берега на лодке, а когда реку затянет ледком, уходят в затвор, благо припасов своих много, чтобы дотянуть до глубокого снега, когда Клязьму можно будет перейти пешком по льду.

КУСОЧЕК НЕБА НА ЗЕМЛЕ

И все же, несмотря на многие трудности, лучшего места на земле монахини Знаменского себе не мыслят, ведь их монастырь — «кусочек неба на земле». Многие приходят сюда, чтобы испытать себя на душевную крепость, но остаются лишь единицы.

— Я никого сюда специально не зову, — продолжает настоятельница. — Монашество — это большой труд. Не каждый готов жить за послушание, отсекать свою волю и полностью отдаться в руки Божьи. Представляете, до сих пор вы были хозяйкой своей судьбы, по жизни лидером — приходите в монастырь, а здесь все не так. Господу важно не то, что ты сделал, важно послушание, которое приобретается с годами. Порой человек только через десять лет может понять, зачем пришел в монастырь.

Бывают случаи, что в обитель приходят совсем молоденькие девушки, лет шестнадцати. Некоторые сбегают из дома, даже не сказавшись родным. Когда заполошные родители, уже обзвонившие все морги и отделения полиции, приезжают в Знаменский в надежде силой увести домой любимое чадо, мать Раиса их успокаивает: «Не суетитесь, дайте ей пожить по монастырскому укладу, оскомину собьет, сама сбежит». Чаще всего так и случается.

Саму мать Раису Господь привел к храму довольно поздно — в 45 лет. Воспитывалась она в простой трудовой советской семье. С отличием окончила педагогический институт по специальности литература. Бойкую девушку по распределению направили работать с трудными подростками. Ее карьера продвигалась достаточно успешно, пока партработники не узнали, что она… верующая. Человека с такой «несознательной» идеологией к трудным подросткам «допускать», конечно, было нельзя. За строгим выговором последовало увольнение.

О сложившейся судьбе мать Раиса не жалеет ни секунды — Господь сам приводит людей в монастырь, и нет ни одного человека на земле, у которого бы не было на небе ходатая. Свой талант организатора, педагога и психолога она теперь применяет в монастырских стенах. На исповедь и за мудрым советом к игуменье люди приезжают со всей округи. Конечно, ежедневно брать на себя груз чужих проблем бывает непросто. «Порой становится так тяжело, что я ухожу в затвор — по нескольку дней не выхожу из кельи», — признается мать Раиса. Но намоленное место снова дает силы, чтобы выйти из отшельничества и продолжить достойно нести свой крест.

НА ЛЫСОЙ ГОРЕ

Прогулка по небольшому Гороховцу заняла у нас целый день. Если вы когда-нибудь решитесь посетить этот городок, не ограничивайтесь только монастырями. Среди архитектурных жемчужин Гороховца — дом купцов Ширяевых постройки XVII века, расположенный на улице Советской. Здание примыкает к южной стене Сретенского монастыря и являлся частью большой усадьбы. На гороховецкой набережной парадным крыльцом повернулось на Клязьму белоснежное строение — дом купца Опарина, в котором сегодня располагается Дворец бракосочетания. А в еще одном шедевре архитектурного зодчества — доме Канонниковых, построенном в конце XVII века и находящемся также на улице Набережной, разместилась городская библиотека.

По горам Гороховца

Есть в Гороховце на его центральной улице и еще один забавный купеческий особняк — «дом с русалками» работы местного «Гауди». Архитектура дома ассиметрична, причудлива, не логична, на фасаде среди многочисленного деревянного орнамента, есть и резные морские дивы. Как нам рассказали, здание принадлежало зажиточному купцу Шорину, который подарил его своей любовнице.

Если вы захотите поподробнее познакомиться с историей Гороховца, советую приобрести в сувенирной лавке книгу местного краеведа и почетного жителя города Николая Ивановича Андреева. При желании можно получить и автограф историка, постучавшись в его дом на Набережной улице.

Завершающий и самый шикарный штрих к портрету Гороховца добавит прогулка на Лысую гору. Это потрясающее по красоте панорамное место находится в 20 минутах ходьбы от города. По легенде на Лысой горе находится могила хана. Дорога к горе ведет вдоль новеньких микрорайонов с четырехэтажными кирпичными домами. Значит, патриархальный город не умирает, а продолжает динамично развиваться.

Крутой, почти под девяносто градусов, откос действительно своими очертаниями немного напоминал сутулую фигуру татарина. Мы сидели на Лысой горе и молча любовались, как садилось солнце, нежно окрашивая макушки деревьев в густую оранжево-красную палитру. Сонная Клязьма лениво размывала отражение этого завораживающего пейзажа в потемневшей, по-зимнему холодной воде. В памяти всплыли словам матушки Раисы: «Наша благодать все плохое отторгает. Весь негатив из города до нас не доходит, а уходит вниз по течению реки…» И подумалось, что нашему намоленному Сергиеву Посаду для счастья, возможно, не хватает самой малости — такой вот реки, которая бы забирала все беды и напасти и уносила прочь.

Оксана Перевозникова

Газета "Вперед"