Главные новости
“Хотите познакомиться с живой легендой старого квартала мастеров Посада — улицы Сорокина? Валентина Михайловна Павлова — потомок старинного рода Хованских с Рузы. Ей в феврале исполняется 90 лет, но вы бы видели, как талантливо она живет. Это же оазис редкого теперь душевного, теплого общения, умения видеть и своими руками создавать красоту”, — предложили мне недавно.
— А мы не растревожим бабушку визитом? — спрашиваю я.
— Не называйте нашу кудесницу бабушкой! — запротестовала моя знакомая. — Вы скоро сами убедитесь, насколько этой даме не подходит такое слово.
Дом с запахом пирогов
Нас встречает в дверях своей миниатюрной квартирки на Дружбе сама Валентина Михайловна. По всему чувствуется, что полный дом гостей здесь обычное дело. Чашки с блюдцами — на стол, и начинается знакомство. Дочь юбилярши известный в городе врач Наталья Ивановна Бухонова рассказывает, как идут приготовления к весьма значительной семейной дате. Хозяйку, кажется, ничуть не пугает цифра 90. Ее радует, что соберутся близкие и друзья, будут и ровесники внука Евгения — краснодипломника и программиста. Полгорода знают Валентину Павлову как очень ответственного экономиста на руководящих должностях, другая (причем прекрасная) половина Посада годами бегала к ней на примерки за платьями с осиной талией. Тут будет, что вспомнить.
В этом оазисе всем комфортно и интересно. Мать и дочь будут угощать гостей простой и вкусной едой, на столе обязательно будет гора пирогов — непременный, говорят, элемент застолий в этом доме. Но главное угощение здесь, отмечают все знакомые семьи, — это особое непринужденное общение. Тут разрешается петь, читать стихи, пускаться в воспоминания, танцевать. И при этом все чувствуют себя в своей стихии. Еще одна местная особенность, и это сразу ощущаешь, хотя бы раз переступив порог, — атмосфера дома завораживает естественностью и простотой отношений. И за этим не просто обаяние возраста хозяйки. Тут явно большее — значительность и цельность самой личности.
Валентина Михайловна на статус семейного патриарха вовсе не претендует и сидит, можно сказать, в сторонке, в любимом уютном уголке дивана. Она с удовольствием показывает нарядные узорные подушки, на которые словно слетелась стайка стрекоз. Все с интересом разглядывают загадочные по рисунку и технике исполнения портьеры, которые сотворила сама юбилярша. Вообще в доме можно протянуть руку и обязательно коснешься какой-то рукотворной красоты в ее исполнении.
Гости замечают на хозяйке новую блузку. Оказывается, этот летящий наряд рукодельница сшила только что, готовилась к приему. Швейную машинку здесь не зачехляют. Появиться перед друзьями без прически, украшений и нового платья, по мнению Валентины Михайловны, непозволительное упущение. Еще решат, что она сдалась своим большим годам. Не бывать этому! Говорят, никто еще не застал ее в домашнем халате. Вот с каким настроем встречает несгибаемая пожилая дама свой удивительный юбилей.
Прививка красоты
Над швейно-вязаным шедевром Валентины Михайловны склоняется целый консилиум, все изучают плед ручной выделки с лица и изнанки, отказываются верить, что такое можно сотворить иглой и крючком. Всю жизнь она проработала экономистом, оперировала сухими цифрами, имеет правительственные награды, а душевному пристрастию посвящала крохи свободного времени. И вот теперь словно наверстывает в своей второй профессии, рукодельничает запоем. Домашний врач дочь Наталья художественный азарт поощряет. Говорит, что такой деятельной натуре противопоказано жить без художественных идей.
Это началось давно, в городском квартале мастеров-игрушечников — на улице Сорокина, где жила многодетная семья дежурного по железнодорожному вокзалу Михаила Козина. Уходя на работу, он как мастер семейной бригады оставлял наряды на день каждому из шести своих мальцов. Кто-то мастерил из бумаги головки, кто-то — хвосты, Вале поручали клеить седло, а в итоге получались фирменные козинские лошадки-качалки из папье-маше. В доме напротив мастерили пупсов в пеленках, и так в каждом доме. Без этого стабильного приработка родителям было бы затруднительно на одну железнодорожную зарплату прокормить семью с детворой и стариками.
Но кроме этого кустарного конвейера были еще и особенные мастер-классы. Брат отца Сергей Козин был иконописцем в Лавре, и его уроки стали прививкой красоты. Кроме того, радовал глаз и сундучок с маминым приданым. Сколько же здесь было рукотворных чудес. Екатерина Александровна родом из Хованских с Рузы — дальней части нынешней Кировки. На старой фотографии белокурая красавица в платье с корсетом в "рюмочку", с кружевами, фонариками, пышными юбками. Много дамской роскоши было среди приданого невесты из Хованских, и среди прочего чудесное бежевое пальто с купонами из черного с искрой бисера. Эту красоту, споров бисер, Козины обменяли в войну на еду для детей. Искрящиеся черные бутоны, которым больше ста лет, сохранились, и теперь кочуют по рукоделью Валентины Михайловны.
Правду говорят, красота всегда спасет — и от серости, и от бедности, и от душевной безнадеги. Когда муж Валентины Михайловны Иван Павлов, фронтовой авиационный механик, а потом директор автобазы Совнархоза (она находилась там, где теперь новое здание районного УВД), надорвал сердце и безнадежно слег, семью несколько лет кормили золотые руки Валентины.
Вспоминает, как строчила на машинке, то и дело оборачиваясь к мужу — не нужна ли помощь.
А еще надо было посматривать в окно, налоговые инспекторы жестко выявляли и обкладывали данью подпольных кооператоров. Видимо, чтобы не разбогатели на "легком" заработке сверх меры. Если постучатся контролеры в дверь, надо быстро спрятать все следы домашнего ателье. Отговорки, что шьешь для себя, не действовали. Знакомая портниха год хранила у себя сшитое для заказчика пальто — и ведь пришли-таки проверить, кто его носит.
Этот маневр проделывала многократно, а однажды, спрятав шитье, выскочила к проверяющему... с портновским сантиметром на шее. Когда заметила, было поздно, суровый гость проследовал в дом. Но, увидев, что швейная машинка кормит семью с фронтовиком-инвалидом и новорожденной малышкой, даже фининспектор посочувствовал и сделал вид, что домашней мастерской не заметил.
Много позже, когда семья фронтовика получила квартиру на улице Дружбы, к Валентине Павловой в очередь выстраивались городские модницы. У этой портнихи был особый фирменный стиль — платья на фигуру с осиной талией без единой морщинки. Стильные дамы так дорожили этими нарядами, что готовы были ради обхвата в 56 сантиметров терпеть самые строгие диеты.
Валентина Михайловна и сама всегда нарядная и ухоженная, причесана волосок к волоску, любит самоцветы и не расстается с любимыми индийскими бусами. А уж как она, потомок старинного рода и выходец из мастерового квартала, умела носить фасонные шляпки! Соседи с удовольствием разглядывают ее наряды, как красивую картинку, и добродушно замечают: "Наша барыня идет..."
Железная барышня
Между тем трудовая биография барыни началась в четырнадцать лет. Она была рослой и крепкой, поэтому на прибавленные два года при поступлении конторщицей на железнодорожный грузовой двор никто не обратил внимания. Да и отец-железнодорожник лично поручился за ответственную воспитанницу. Но на железной дороге о выходных нечего было и мечтать, поэтому ушла статистиком в Леспромхоз. В войну, когда мужчин на предприятии почти не осталось (призвали на фронт), в 22 года возглавила плановый отдел.
Головой отвечала за поставку березовых дров в осажденную Москву. Из оккупированных районов перестал поступать уголь, и дрова из Подмосковья были единственным топливом в мегаполисе. В Загорский леспромхоз несколько раз приезжал тогда сам Косыгин и благодарил коллектив лесодобытчиков за выполнение всех обязательств. Эти визиты были большой честью для коллектива, но ни у кого не было и тени сомнения: если бы не выполнили план по дровам — все вместе отправились бы валить лес в другие края.
Домашние и друзья иногда устраивают для нее автомобильные поездки по знакомым местам. Лесозаготовитель с военным стажем с большим неодобрением замечает, как опасно оголились в районе многие водоохранные зоны и речные берега. Говорит, что даже в войну, когда судьба Москвы и страны стояли на карте, было строжайше запрещено рубить лес в таких зонах. А в мирное время речки "обстругали" от леса как ветку от сучьев. И еще удивляемся, что ручейки стали худосочными, замечает наблюдательная Валентина Михайловна.
У 22-летнего экономиста характер был далеко не девичий. О принципиальности барышни-экономиста по сей день ходят легенды. Как-то не сошлась у нее плановая себестоимость с фактическими показателями. Так она надела шляпку и отправилась со всеми экономическими расчетами в Москву, к министру лесного хозяйства СССР Михаилу Салтыкову. Добилась приема и доказала, что реальная себестоимость заготовок в районе на три копейки выше спущенных планов. И ведь убедила министра, эти копейки сняли у южного леспромхоза, а северному, Загорскому, планку себестоимости подняли. Валентина Михайловна очень дорожит своей фронтовой наградой — медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".
Искусство не давать советов
Есть у Валентины Михайловны черта, которая удивляет даже ее дочь Наталью Ивановну. Она и сама уже в немалых летах, а объяснить этот феномен не может. И к опытному экономисту, и позже к любимой портнихе очень часто обращались за советом — и за профессиональным, конечно, но чаще просто за житейским, мудрым участием. Ей всю жизнь с удовольствием исповедовались друзья и знакомые. При этом, как выяснилось, ее любимый совет: "Вы же сами все прекрасно понимаете, вот и решайте сами..."
А может быть, все просто объясняется. Есть люди, рядом с которыми хочется быть лучше, честнее, добрее, искреннее. Они живут по такой высокой планке, что и других невольно подтягивают к своему уровню. Тут слов не нужно, такая красивая, настоящая жизнь лучше сотни самых умных советов.
Светлана АНИКИЕНКО
Фото Алексея СЕВАСТЬЯНОВА
Газета "Вперёд"
Популярное
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
