Главные новости
Среди жителей, испуганных предупреждениями директора ФСБ Николая Патрушева о возможных терактах и последовавшей едва ли не на следующий день в Сергиевом Посаде ложной информации о якобы заложенной бомбе в жилой дом по улице Октябрьская, оказался Николай Гаврилович Редкокашин. “Когда я увидел на пороге своей квартиры высокого широкоплечего человека, который вежливо объяснил мне ситуацию и предложил выйти на улицу, то отказался. Я прошел две войны и волею судьбы остался жив. Я стал фаталистом и отказался от эвакуации”.
В марте Николай Редкокашин отметит свой 92 день рождения. Он пережил несколько эпох, служил в армии в самые опасные годы — с 1937 по 1945, не раз лицом к лицу сталкивался со смертью. Но годы и судьба не сломили его: бодрости духа и прекрасной памяти Николая Гавриловича можно позавидовать.
Николай Редкокашин — коренной житель Сергиева Посада. Родился в 1915 году на Болотной улице. Его мать из учительской семьи Масалиных. “Зажиточная семья была, — вспоминает Н. Редкокашин. — Вот, скажем, бывшее здание военкомата — так это дом моей тетки, дочери купца Когтева. Магазин, который теперь принято называть первым номером, до революции принадлежал Когтевым. А после национализации тетка Катя проработала в том магазине 55 лет кассиршей”. А вот о происхождении и судьбе своего отца Николай Гаврилович узнал только недавно.
Отец семейства умер от туберкулеза, когда мальчику едва исполнилось 13. Мальчишкой он лишь запомнил, что отец служил в охране Сергиевского отделения Госбанка. Еще знал, что фамилия Редкокашиных идет от древнего казачьего рода. Но как донской казак попал в Подмосковье? Более полувека эта тайна была скрыта от семьи. И только несколько лет назад Николай Гаврилович прочитал в одном из выпусков “Краеведческого вестника”, приложения к газете “Вперед”, что Гаврила Редкокашин был поручиком царской армии, кавалеристом и приехал в Сергиев в 1905 году для наведения порядка после прокатившихся по стране бесчинств. Здесь он и осел после женитьбы. Только после этого понял Николай Гаврилович, что царские награды, в том числе и Георгиевский крест, которые он мальчишкой отнес в скупку серебра, были отцовскими.
Свое происхождение Николай Редкокашин не знал много лет. Да и теперь рассказывает о нем с осторожностью. А ведь в лихие 30-е вся семья могла поплатиться из-за политически «неправильного» происхождения отца. “Тогда были такие времена: надо было уметь держать язык за зубами. Это понимали даже мы, мальчишки. Ведь в страшный “ежовский” 1934-й были арестованы все мои учителя, большинство которых были когда-то офицерами, и некоторые знакомые нашей семье врачи”.
После смерти отца мать поступила на работу на кустарную фабрику, открывшуюся в лаврской стене. Да и сами дети стали подумывать о заработках. Николай Гаврилович с друзьями добывал копеечку, продавая ириски. Работа коробейником позволяла гулять по городу. В 1930-м Редкокашин с товарищами стали свидетелями сброса лаврских колоколов со звонницы. “Мы видели, как колокола стягивали лебедкой и кидали на землю. Осколков, конечно, много было. Женщины навзрыд плакали”.
После окончания шести классов школы имени РККА Николай Гаврилович в числе немногих своих сверстников был принят учеником на чугунно-литейный завод, в низине у подножья Блинной горы, примерно там, где сейчас расположена автошкола РОСТО. Через какое-то время Редкокашин понял, что школьного образования мало, и поступил на рабфак. А в 1933-м перешел на только что переведенный в город завод школьного приборостроения № 6. Молодой комсомолец пользовался колоссальным доверием и поддержкой коллектива. В 1934 году его на партсобрании рекомендовали в первый состав горсовета.
Сейчас трудно себе представить, но 70 лет назад первые депутаты местного собрания занимались не обсуждением законодательных актов, а совершенно реальным восстановлением справедливости. Николай Гаврилович Редкокашин возглавлял сектор революционной законности: “В то время в деревнях полным ходом шла коллективизация, и многие побежали в города. Непорядочные коммунисты приходили в купеческие дома, самовольно занимали там комнаты, выселяли хозяев. В горсовет посыпались жалобы. Вот мы ходили и разбирались, наводили порядок”.
Сразу после женитьбы в 1937 году Н. Редкокашин ушел в армию. “Я попал во второй прожекторный полк в Ленинграде. А в 1939-м началась советско-финская война. Мы шли к линии фронта по льду Финского залива, поднимались к Виипури — нынешнему Выборгу. Морозы стояли страшные: 56 градусов. А впереди нас пехота, которую обули в валенки, прошла сначала по какому-то болоту, а в ночь мороз. Многие солдаты тогда замерзли.
На Карельском перешейке, как известно, наши войска прорывали линию Маннергейма. Дзоты, сделанные в шахматном порядке, могла взять только пехота. Но как к ним подобраться? Сложно было. Мы вообще против финнов оказались неподготовленными. Они ведь все были прекрасными лыжниками. Снайперы-кукушки отстреляются в лесу и бегом от нас на лыжах. А мы на лыжи встали только в 1939-м.
Финские города тогда поражали советских солдат своими игрушечными домиками. Красота была необыкновенная. Но, по словам Николая Гавриловича, трогать ничего было нельзя: перед отступлением финны все минировали. “Мы же раньше велосипедов не видели. А тут вошли в город — велосипедов много. Но тронешь его, а он сразу взрывается”.
После окончания финской войны Николая Гавриловича перевели в Нижний Новгород, во второй артиллерийский полк.
“Началась Великая Отечественная война. После необходимой подготовки нашу часть бросили в самое пекло — на Курскую дугу. Страшно было. Первый свой день помню отчетливо. Жара стояла, а в небе было черно от самолетов. Их были сотни”.
Николай Редкокашин дошел до Грайфенберга. И не раз оказывался на волосок от смерти.
В одном из первых боев противник ответным ударом разгромил его орудие. Большая часть расчета погибла на месте. А Николай Гаврилович был тяжело ранен. Осколок от того злосчастного снаряда до сих пор в переносице старого сержанта.
Были на войне и удивительные встречи. Однажды штабной офицер стал показывать солдатам фотографию своей девушки. “Так это ж Тоня с Пионерской”, — сказал Николай Гаврилович. Оказалось, парень тот из Загорска.
Николая Редкокашина демобилизовали только в декабре 1945 года. После войны он работал сначала на ЗЭМЗе, а потом в НИИПХ.
На полке с фотографиями у Николая Гавриловича среди прочих стоят портреты Ленина и Сталина. “Я при Ленине родился, — говорит Николай Редкокашин, — при Сталине получил образование, вышел в люди. Мне на них обижаться не за что, я им благодарен”.
— В чем секрет вашего долголетия, Николай Гаврилович, — спрашиваю я у старого солдата на прощанье.
— Надо жить правильно, — отвечает ветеран. — Не курить, выпивать только по праздникам. Но главное, подлости людям не делать и всегда сохранять интерес к жизни.
Наталья АНДРЕЕВА
Фото Алексея СЕВАСТЬЯНОВА
Газета "Вперед"
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
