Главные новости
Аллан Ранну — человек, которому я искренне позавидовал после того, как увидел в Интернете его работы: почему кто-то может видеть вокруг такую потрясающую красоту, а я ее не замечаю? До тех пор, пока мне ее не покажет художник? Аллан — живописец и фотограф, способный увидеть прекрасное и в Подмосковье, где живет уже двадцать лет, и в Гималаях, в Камбодже, на Цейлоне, в тех местах, где любит путешествовать. Непал, например, он исходил вдоль и поперек.
— Скажите, ваш взгляд на Гималаи отличается от взгляда Николая Рериха, с картин которого обычно начинается знакомство россиян с этим краем? — не удержался я от вопроса, начиная нашу беседу.
— Знаете, это все равно, что у каждого художника, который пишет природу Подмосковья, спрашивать: ваш стиль похож на Левитана? Нет, конечно, взгляд у нас разный. Чужая душа — потемки, но ощущение мира Рериха-старшего мне не близко. Бесспорно, Гималаи — то место на земном шаре, которое оказывает потрясающее впечатление, но восприятие у каждого свое. Я бы хотел, чтобы меня скорее сравнивали с Козловым, Пржевальским...
— Почему вы черпаете вдохновение в таких экзотических местах?
— На самом деле, удивительно интересных мест, где я хотел бы поработать, немало и в России. Русский Север, например, Дальний Восток, Алтай. А что касается стран индуистско-буддийской традиции... Понимаете, Запад сейчас для России и россиян в духовном смысле открыт, но внутренне он нашей культуре чужд.
А Восток — закрыт, но к нашим корням он ближе. И вполне естественно, что нас тянет именно туда. Там совершенно иной мир, иная атмосфера.
Я люблю повторять, что в Непале себя чувствовал, как человек, внезапно поразившийся тишине после того, как у него под окнами много лет работал отбойный молоток. Даже не столько в том смысле, что там тихо и спокойно. Но вот агрессии, витающей в воздухе, там не чувствуется совершенно. Ее вообще нет, понимаете? Даже в районах, контролируемых маоистами. Я в них тоже бывал, и могу сказать, что чувствовал себя там гораздо более комфортно и безопасно, чем здесь в ночной электричке.
— Аллан, на ваших фотографиях много изображений восточных богов и святых. И многие из них отмечены на лбу красной краской. Это что, символ крови?
— Это очень давняя традиция — прикасаться к изображениям и наносить красный след. Красный цвет символизирует бессмертие души, а не говорит о кровожадности богов.
— Но Камбоджа, Шри-Ланка и так далее — это ведь регионы, где, несмотря на влияние мирных религий, десятилетиями идет резня?
— А где она на протяжении веков не шла? В Западной Европе разве что в последние полвека, да и то с исключениями, вроде Югославии... На земном шаре есть "места силы". И многие из них — в странах, о которых мы говорим.
— Вы сами-то не стали буддистом или индуистом?
— Я не вижу в этом необходимости. В России основная религия — христианство, но христианство это восточное, и с восточными религиями у него много точек духовного соприкосновения. И для занятий йогой тоже не нужно обращаться в другую веру. Собственно, первая ступень йогических практик, предусматривающая заботу о чистоте мыслей и поступков, вполне совпадает с требованием выполнять библейские десять заповедей. А последующие ступени вполне укладываются в христианские представления об "умной", сердечной молитве. Это как множество разных дверей, через которые разные люди входят в один и тот же мир. У меня много друзей в Непале, в том числе среди монахов. Мне кажется, по-настоящему просветленные в разных мировых религиях очень похожи.
— А на каком языке вы с ними разговариваете в Индии и Непале?
— На английском, разумеется. Он там как в бывшем СССР русский — язык межнационального общения. Ну, и немного на санскрите, в пределах моих скромных познаний. Эти беседы очень многое мне дали. Хотя то, в чем они уверены, европейцу с ходу прочувствовать сложно. Например, что все вокруг живое. Все абсолютно, даже камни. И все мы в этом мире связаны незримыми нитями.
— Не могу не задать типично "репортерский" вопрос: а общаясь с йогинами, вы какие-нибудь феномены, которые обыватели считают "небывалыми", наблюдали?
— Для того, кто встал на путь просветления, это все — побочные эффекты, а не самоцель. Да, видел кое-что. Скажем, среди моих хороших знакомых есть лама Годи. Так получилось, что я его однажды случайно застал во время медитации, когда он... парил примерно в полуметре от пола. А еще более удивительная вещь — так называемое "проявление радужного тела". Когда тот, кто это практикует, превращается во время медитации в свет, в радужное сияние, навсегда уходя из этого мира. Я такое сияние тоже видел.
— А "темная" сторона у этой силы есть?
— Вы про магию и прочие отмычки, с помощью которых человек пытается достичь эгоистических целей? Тьма — это просто отсутствие света. Такой эгоизм — свидетельство замутненности сознания. Могут быть и есть, наверное, люди, которые с этих позиций подходят к йоге, чисто механистически: "Вот я сделаю так, а мне за это будет вот так". Даже группы таких людей могут образоваться. Но они всегда терпят поражение на более или менее длительном отрезке времени. Потому, что жизнь их отторгает.
— Мне очень запомнилась одна из ваших непальских фотографий. Там по улице идет традиционно одетый монах, а вокруг него байкеры на мотоциклах. Глобализация ведет к тому, что прежний мир из Непала уходит?
— Никуда он не уходит. Там люди прожили несколько эпох... и все эпохи в чем-то остались, сохранились, не мешая друг другу. И совершенно не важно, появятся там Интернет или троллейбус или не появятся.
— Какие ваши картины вам удались, вы полагаете, больше всего?
— На сегодняшний день их две. Одна называется "Струящиеся небеса". Она создана в Непале, близ одной из священных вершин. Там человек вдруг понимает, что центр мира проходит через него. Через него и через эту вершину, на которую смотришь, не отделяя ее от себя.
А вторая — "Духи земли созерцают движение облаков". Вот представьте, когда душа расстается с телом и прощается с землей, что она увидит? Завораживающую картину. Вот мне хотелось передать именно это ощущение. Умиротворенности, причастности к вечности. Это ведь очень важно, то, к чему стремятся достигшие просветления: прожить достойно жизнь и достойно уйти из нее.
— С вашей точки зрения, какой этап в духовном плане сейчас переживает Россия?
— Мы когда-то пережили этап "святой Руси", начинавшийся примерно в ту пору, когда возникла Троице-Сергиева лавра. XIX-XX века были отрочеством, когда наследие этого периода было в значительной мере уничтожено. Ведь лет в пятнадцать ты всегда прекрасно во всех деталях знаешь, как устроен этот мир. А потом твою картину мира вдребезги разбивает жизнь. После этого человек либо ломается, либо взрослеет. Я надеюсь, в России сейчас идет такой процесс взросления. Трудно сказать, породит ли он новый духовный подъем, вызовет ли к жизни новую творческую энергию. Хотелось бы надеяться. Но, в конце концов, это и от всех нас зависит.
— Аллан, вы живете в Сергиевом Посаде уже два десятилетия. Как вы воспринимаете этот город?
— Ну, во-первых, он мне очень нравится. Хотя со временем восприятие как-то трансформируется. В последнее время здесь что-то немного потянуло ханжеством. В советские времена те, кто ходил в церковь, были, мне кажется, людьми более честными. Хотя бы потому, что за это от светских властей нельзя было получить никаких поощрений. Ну а теперь кто-то может попытаться сделать карьеру, используя свою формальную принадлежность к церкви. А в душе у него при этом Бога нет. Есть только формальное выполнение каких-то ритуалов. Можно, конечно, надеяться, что сами по себе церковные таинства будут в любом случае позитивно воздействовать на душу. Хотя душа может этому влиянию и сопротивляться...
— В Сергиевом Посаде можно увидеть ваши работы?
— Мы очень дружим с музеем-заповедником, там есть мои картины. А еще я оформлял зал в кафе "Сан-Марино", потому что знаю хозяйку. Вообще у меня большой альбом выходил (еще два подготовлены и ждут издателя), проходят время от времени выставки в разных залах, в том числе в столице недавно завершилась одна. Правда, стоят большие выставки таких денег, которых у меня просто нет. Зал в ЦДХ — восемь тысяч долларов. Это сколько же работ мне нужно продать?
— Что бы вы хотели сделать в ближайшие годы в плане творчества?
— Например, поработать на островах в Индонезии. Туда меня зовут коллеги, местные кинематографисты. Без них я бы "встраивался" в местные реалии много дольше. Я ж не на курорт на Бали хочу ехать, как вы понимаете, не по традиционным туристическим маршрутам. Есть и множество других планов. Но все это будет зависеть от того, удастся ли получить средства.
— Удачи вам. Все-таки здорово, когда кто-то решается прожить свою жизнь именно так, как он хочет и где он хочет. Этому тоже можно только позавидовать.
Алексей ВАСИЛИВЕЦКИЙ
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
