Главные новости
Двадцать лет назад, в 1986-м, случилась одна из самых страшных в истории человечества катастроф — Чернобыль. Ее масштаб мы и сегодня осознаем не полностью. Мирный атом вырвался из-под контроля человека и унес жизни многих и многих. Ядерная тень Чернобыля накрыла миллионы людей: кто-то выжил, кто-то нет. Гибли пожарные, «ликвидаторы», солдатики, брошенные на тушение ядерного пожара. В «ликвидации последствий», как принято говорить, участвовал весь Советский Союз. Сергиево-Посадский район — не исключение.
Нашего земляка Виталия Чазова командировали в Чернобыль в апреле 1988-го, через два года после катастрофы. Построенный в спешке бетонный саркофаг дал трещины, и снова радиация убивала все живое…
Виталий Михайлович и сегодня поражается, как контрастировала со страшными цифрами дозиметров цветущая долина реки Припять. Он говорит, что не видел картины страшнее, чем пустые и немые многоэтажки города энергетиков в полутора километрах от АЭС. На балконах осталось висеть белье, в песочницах пестрели детские игрушки.
Выпускник Тюменского военно-инженерного училища Чазов мечтал строить мосты, но судьба распорядилась иначе. В Чернобыль его, вероятно, командировали бы и раньше, но в 1986-м он оказался на Курской дуге: с командой саперов разминировал поля под Прохоровкой, где в Великую Отечественную проходила танковая битва. До сих пор земля хранит там неразорвавшиеся снаряды. Находили их и на детских площадках, и в огородах. Однажды из фундамента деревенского дома вынули четыре грузовика снарядов. Самые опасные разминирования Чазов, жалея молодых парней-срочников, проводил сам. Курская «битва» для Чазова — 10 тысяч обезвреженных боеприпасов, орден «За службу Родине в Вооруженных силах» III степени и нагрудный знак «За разминирование».
У стен АЭС инженерно-технический батальон во главе с подполковником Чазовым развернул стройплощадку. В Чернобыле о присутствии невидимого врага — радиации — свидетельствовал лишь дозиметр. Предельно допустимой дозой считалось «схватить» 30 бэр (биологический эквивалент рентгена), после чего — отправка на «большую землю». За день офицеры совершали по две ходки в ближайшую к саркофагу 100-метровую зону — первый круг радиационного ада. Виталий Михайлович говорит, что набрал дозу в первые полтора месяца, но сменился только четыре месяца спустя. Офицеров не хватало.
Условия, при которых ремонтировали саркофаг, сильно отличались от тех, что были в 1986-м. Тогда никто не входил в предельно опасную зону, не выпив стакана водки. Ее считали панацеей от радиации и страхов. Потому и гибли порой, получали увечья. В 1988-м «наливайка» осталась в прошлом. Теперь строго следили за полученными дозами, временем пребывания в опасной зоне. В каждом подразделении имелись бани: считается, с паром организм быстрее избавляется от радиации. Отменным было питание, обязательные овощи и фрукты. Всех «сталкеров» ежедневно переодевали в свежую одежду, раз в неделю — обязательный медосмотр, в любой момент врачебная помощь.
Чазов берег солдат. Однажды его батальон устанавливал 240-тонный башенный кран. Командир заметил, что водитель грейдера сильно недомогает. Парень подтвердил: вечерами у него раскалывается голова. И хотя все инструкции строжайше выполнялись, Виталий Михайлович заново сделал замеры и выяснил, что время работы на той отметке должно быть меньше в два раза. Стал чаще менять водителей. Руководству объекта это не понравилось, но Чазов позицию отстоял. За принципиальность и заботу о солдатах подполковника наградили ценным подарком.
Заработки на объекте были высокими, каждый трудовой успех премировался. От желающих здесь поработать не было отбоя. Но набирали только семейных и с детьми, и не моложе 30 лет: шансы родить здоровых детей у ликвидаторов минимальные. Через Чернобыль прошли сотни тысяч людей со всего бывшего Союза. Приезжали популярные артисты. Чазов говорит, что за четыре месяца его батальон успел повидать всю советскую эстраду. Гостей щадили: концерты проводились за 30-километровой зоной.
Виталий Михайлович вспоминает: люди были окружены заботой, замполиты работали как профессиональные психологи. Но гнет невидимой опасности выдерживали не все. Было немало попыток самоубийства, но человека спасали, заметив, что он на грани срыва. Опасность на самом деле была чрезвычайная: когда три года спустя Чазов встретился с товарищами, пятерых уже не было в живых.
«Грязную» технику со стройплощадки переправляли на огромный, многослойный могильник. По словам Чазова, он был размерами с Сергиев Посад. По всей 30-километровой зоне военные строители снимали «грязный» асфальт и укладывали «чистый». Со временем и этот впитывал радиацию, его снова приходилось менять. Все дороги на десятки километров вокруг военные наглухо перекрыли: были и здесь мародеры, пытавшиеся вывезти из Припяти автомобили, бытовую технику.
За радиоактивный «передоз», полученный в Чернобыле, говорит Виталий Михайлович, он сегодня расплачивается болями в суставах. Не так давно ему едва не поставили диагноз «лучевая болезнь», пришлось два с половиной месяца лечиться в госпитале. Он старается не унывать и быть в форме. Работает в управлении по жилищным вопросам районной администрации. О нынешней хлопотной службе в шутку отзывается, что она будет «погорячее чернобыльской».
Светлана АНИКИЕНКО
Фото А. СЕВАСТЬЯНОВА
Популярное
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
