Мнение

Юрий Васильевич Сильвестров: просто работа

20 июня 2007 6171

 — Юрий Васильевич, как вы попали в “Атомный проект”?

— В 1947 году в часть приехал полковник из Москвы, который предложил нам заполнить подробнейшие анкеты. Проходит время, и телеграммой из Генштаба отобранную группу вызывают в Москву на учебные курсы. Нас обучают работе со специальной аппаратурой. Нам читают лекции академики Семенов, Ильяшевич, Аглинцев.

В октябре 1948 года я был направлен в Семипалатинск-21.

“Учебный полигон №2” Министерства Вооруженных сил СССР (в/ч 52605) представлял из себя Опытное поле в форме круга радиусом 10 км, вокруг которого была запретная зона радиусом 125 км. Центр полигона находился в 173 км от Семипалатинска и в 66 км от административно-жилой зоны, расположенной на берегу Иртыша.

Семьи брать не разрешалось, но мне удалось устроить жену на работу в нашу часть, и мы были вместе.

Тогда нас только несколько человек умели работать с аппаратурой, и всех “назначили” инженерами. Без высшего специального образования.

 С октября 1948-го по август 1949 года готовили аппаратуру и сооружения для первого ядерного испытания. Непосвященному может показаться, что полигон — обычное “чистое поле”, где взрывают заряды. На самом деле, полигон — сложнейшее инженерное сооружение, напичканное датчиками, всевозможной аппаратурой для регистрации поражающих факторов взрыва, измерений их параметров и оценки поражающего воздействия на военную технику и сооружения.

Все было впервые. Никто из нас — от академиков до техников — не знал, во что на практике выльется теория.

Первое испытание провели 29 августа. Взорвали устройство РДС-1, установленное на башне.

Это было логическое завершение очень серьезных усилий, и радости нашей не было конца. Возможно, сегодня трудно понять, что испытывают люди, достойно выполнившие свой долг.

В. Михайлов, академик, научный руководитель Российского федерального ядерного центра — ВНИИЭФ (г. Саров): “В сентябре 1949 года ТАСС был уполномочен заявить: “В Советском Союзе, как известно, ведутся строительные работы больших масштабов,... которые вызывают необходимость больших взрывных работ с применением новейших технических средств...”

Тут же говорилось: “Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году”.

Почему после крупнейшего триумфа отечественной науки, техники, промышленности, после блестящего завершения усилий сотен тысяч людей по всей стране, после ликвидации атомной монополии США об этом не только не было заявлено публично, но даже наоборот — на высшем государственном уровне в свет запускалась дезинформация? Что это — каприз, “секретомания”, недомыслие? Нет, за всем этим стояла суровая действительность двойного бытия партии и народа”.

Два года испытаний не было. Потом снова начались. В 1954 году я поступил в военную академию, по окончанию которой в 1958 году приехал в “Загорск-7”.

— Наверное, самое напряженное время во взаимоотношениях СССР и США было в 1961-1962 годах: Берлинский кризис, Карибский кризис. Что вы чувствовали в то время?

— Во время Карибского кризиса я был на Новой земле. Пожалуй, ощущения были не из приятных. Во-первых, на Северном полигоне всегда чувствуешь себя оторванным от мира. Во-вторых, конечно, понимали, куда могут привести все эти политические кризисы, споры и неудачные переговоры в верхах. Мы серьезно готовились к боевым действиям. Но неотвратимости войны не ощущали.

Хотя в мае-июне 1941 года, когда шла вся эта неразбериха с заявлениями ТАСС, тоже чувства неотвратимости не было. Я тогда жил в Ленинграде у брата, когда прибежала соседка и сказала Васе:

— Включайте радио, сейчас Молотов будет говорить.

Вот тогда я почувствовал страшную неминуемость, с которой брат произнес:

— Сейчас объявят, что началась война...

— Я как-то спросил о временах “теплых войн” Баррикада Вячеславовича Замышляева, и он сказал, что чувствовал себя достаточно спокойно, был уверен — атомного конфликта не случится. Настолько это страшное оружие, что его не могут применить.

— Каждый из нас по-своему воспринимал происходящее, но, прежде всего, думали о работе. Я, например, думал: скорей бы получить результат. Хотя все мы знали, что бывают катастрофы и люди гибнут...

 С 1949 по 1989 год на Семипалатинском испытательном полигоне было проведено не менее 456 ядерных испытаний, в которых было взорвано не менее 616 ядерных и термоядерных устройств, в том числе проведено: не менее 30 наземных, не менее 86 воздушных испытаний. 6 ядерных испытаний — на большой высоте и в космосе.

Также проведены десятки гидроядерных и гидродинамических испытаний (так называемые “НЦР” — неполные цепные реакции).

— Мысленно возвращаясь в середину прошлого века, в тот военный городок у станции Конечной, что вы вспоминаете?

— У меня осталось хорошее впечатление. Мы работали, были увлечены идеями. И нас обеспечивали очень хорошо. Мы ни в чем не испытывали затруднений. Любые уникальные радиолампы, приборы, оборудование... Работать было приятно. Это были самые плодотворные годы. Там, в Семипалатинске.

— На Полигоне испытывали не обычное оружие, а средства уничтожения всего живого на планете. Вы никогда не испытывали угрызений совести от того, что принимали участие в его создании?

— Мы ученые. У ученых людей своеобразные наклонности. Они работают ради интереса.

Годами я уходил на работу в девять утра, приходил в девять вечера, и дома вместо сна читал научную литературу, искал ответы на те или иные вопросы. Такая увлеченность не оставляет места для каких-то раздумий, рефлексий. Самое главное было: добиться необходимого эффекта. Было интересно: взорвется или не взорвется. А если взорвется, то как. Какие результаты будут получены. Наверное, ученые только потом начинают думать, что же они сделали...

— Опасный народ — ученые. Как малые дети, только игрушки у них другие.

— (Смеется). Такой у них склад ума. Но опасно не то, что ученые открывают. Всегда будет изучаться и открываться новое, прогресс нельзя остановить. Другое дело, как этими открытиями распорядятся политики. Ученые хотя бы понимают, с чем они имеют дело. А вот политики...

В. Верховцев, начальник 12-го Главного управления Министерства обороны РФ: “В 1978 году на Полигоне проводилась широкомасштабная операция “Шаган-78”. На площадке были воспроизведены все типы сооружений, используемых в Министерстве обороны, в том числе стационарного хранилища ядерных боеприпасов, все виды подвижных средств вооружений и военной техники.

Затем был подорван заряд химического ВВ, эквивалентный ядерному, мощностью 10 килотонн. В результате получили уникальные данные о воздействии взрыва на боевые средства всех видов Вооруженных Сил и родов войск”.

“Красная звезда” 30.05.2007 года.

— Как вы расцениваете современную обороноспособность нашей страны, хотя бы в той ее части, которая непосредственно касается вашей деятельности?

— Если говорить о технике, то пусть медленно, она развивается. Далеко не в тех объемах и темпах, как было раньше.

Но армия — это особый организм, который может нормально функционировать только при наличии воинской дисциплины. Это — характерная особенность армии. Я считаю, что сейчас дисциплина на очень низком уровне.

— Вы имеете в виду не только рядовой состав?

— Я говорю обо всех. Недавно сообщили, что группа прапорщиков в поезде “Чита —Челябинск” напилась и устроила форменный дебош. Это же младшие командиры! А их пришлось утихомиривать милицейскими подразделениями.

Я думаю, что демократические меры, которые пытаются внедрить в армию, вроде общественных советов и подобного, мало что дадут. Надо просто наводить дисциплину. Дисциплина в современной армии гораздо слабее, нежели в сорок первом году. А ведь все может повториться. Способна ли будет тогда армия выполнить свое предназначение?

Анатолий СЕВЕРИНОВ

Фото автора и www.poligon.kz

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

Юрий Васильевич Сильвестров — полковник, кандидат технических наук, “первоиспытатель” ядерного оружия.

Родился в 1923 году в Старой Руссе. Там же окончил школу. Хотел поступить в Ленинградский университет на химфак, но ему объяснили, что осенью тех студентов, кто не служил, призовут в армию.

Подал документы в Ленинградское училище связи, куда был зачислен курсантом 21 июня 1941 года. С 1943 года на Лениградском фронте. Войну закончил в Курляндии командиром радиовзвода. Затем служил в Горьком в батальоне связи.

Там был привлечен к участию в “Атомном проекте”.

С 1958 года работает в Центральном физико-техническом институте Министерства обороны (Загорск-7).

Имеет награды, среди которых медали “За отвагу”, “За боевые заслуги” и “Орден мужества”.

Юрий Васильевич коллекционирует эстраду прошлых лет и оперную классику. Читает классическую русскую литературу, увлекается историей. Любимый фильм “Александр Невский”.

Любимая жена — Екатерина Карповна, тоже фронтовичка, связистка. Воевала на Втором Белорусском фронте командиром взвода.

ДОСЬЕ

На картах Генштаба Министерства обороны СССР было разыграно не менее трех ядерных войн “с использованием” не менее трех поколений ядерного оружия. Реальные ядерные взрывы после августа 1945 года происходили только на полигонах.

В Советском Союзе было проведено 715 ядерных испытаний, из них 499 под землей (после Московского договора 1963 года). В США проведено около 1032 ядерных взрывов, из них под землей — около 750, Франция провела

210 взрывов, Англия — 45, Китай — 47, Индия — 3, Пакистан — 2 и Северная Корея —1.

Газета "Вперед"