Главные новости
Жительница Краснозаводска Любовь Степановна Мельникова разменяла уже девятый десяток, а в Великую Отечественную войну ей было только шестнадцать. У этой малолетней гвардии был свой военный призыв. Вместе с десятками ровесников из родной деревни Язвицы она пошла работать на Краснозаводский химзавод, где почти не оставалось мужчин. Все военные годы завод женскими и детскими руками выпускал фронтовую продукцию — гранаты, патроны, снаряды. С участницей поистине боевого тыла мы обсуждаем непростую тему.
Недавно услышала от человека, который сам войны не видел: не верьте, дескать, тем, кто будет утверждать, что ковал победу, работая в те годы подростками в заводских цехах, на фабриках и в поле. Люди просто пахали за кусок хлеба, считает самодеятельный историк. Спрашиваем у Любови Степановны, так ли это на самом деле?
— Вопрос выживания действительно стоял жестко. Мы все были полуголодные, и заработать за смену талон на 650 граммов хлеба за взрослую выработку или хотя бы 400 граммов по детской норме — это было реальным спасением для многих семей. Но не только хлебная пайка заставляла людей самоотверженно работать по двенадцать часов ежедневно и спать здесь же, в цехе. Многие падали от голода и изнурительного конвейера в обмороки. Но я не помню, чтобы кто-нибудь из наших, язвицких ушел с завода, не совладав с трудностями. Никто не сбежал, а двери были открыты — уходи, если сдался. Все не так просто, как представляется кому-то с позиции сегодняшнего дня. Даже своим детским умом мы понимали, что это наша линия фронта. Кто-то сражается на передовой, а мы в тылу воюем за то, чтобы на врага обрушивалась стена огня.
— В краснозаводском музее хранятся документальные снимки, на которых четырнадцатилетние мальчишки работают на станках, приставив к нему пирамидкой пару ящиков из-под снарядов. Им не хватало роста, и они устраивали себе стремянку из подручных средств. В вашем цехе тоже были такие Филиппки?
— Я начинала в 22-м цехе, у нас работали "взрослые" — шестнадцатилетние токари, фрезеровщики, шлифовщики. А вот на соседних участках мне доводилось видеть мастеров лет четырнадцати. Хорошо, если поддерживали домашние тылы. У моей семьи в Язвицах была корова — настоящее спасение по тем временам. Это теперь коси траву, где хочешь, вокруг море непаханой земли. А тогда частный выпас был с лужайку. Тем не менее наша кормилица давала около пяти литров молока. Мама продавала его и покупала сероватую, темную муку. Отправляясь на завод, мы с двоюродной сестрой Лидой получали на день по хлебной лепешке. Добавкой к этому лакомству была только похлебка из крапивы или овощной ботвы, которую варили в заводской столовой и выдавали по талонам.
— Нынешние подростки, наверное, не поверят, что на таком меню можно продержаться на физической работе с 8 утра до 8 вечера...
— Если бы еще только у станка работали. Бывало, нас вывозили на лесоповал заготавливать дрова. Целый день от темна до темна валили огромные стволы. Это для физически крепких мужчин испытание и даже наказание. А вы представьте, как две девчонки шестнадцати лет двуручной пилой валят вековые сосны. Душу грела мамина лепешка в кармане ватника да кружка кипятка, что пили в короткие передышки.
— Говорят, в суровые времена вступает в силу неписаное правило жизни: каждый сам за себя. Так и было?
— Конечно, приходилось рассчитывать главным образом на себя, но взаимовыручка существовала всегда. Да вот хоть в нашей семье: мамина сестра рано ушла из жизни, и ее дочка росла у нас. Никто со стороны не догадался бы, что это приемный ребенок, мы с Лидой жили как родные сестры. А в войну вместе пошли на КХЗ в один цех.
Между прочим, на завод брали не всех, а только толковую молодежь. Помню, как мы обе были несказанно рады, что нам оказали такое доверие. Отца мы потеряли еще до войны, в семье рос младший братишка. Мы с сестренкой стали главными добытчиками семьи из четырех человек. Скажите, разве это не патриотизм, когда человек в трудное для страны и семьи время принимает груз ответственности на себя? Я жила, как все мои сверстники, отступать перед трудностями у нас было не принято.
— Думаю, что вашу внутреннюю твердость должны были заметить на заводе. А вы помните своего первого начальника цеха?
— Многое в памяти стерлось, возраст уже большой, а это, как ни странно, помню. Константина Дмитриевича Владимирова командировали на КХЗ из другого города. Это был человечный руководитель, который сочувствовал тыловому "ополчению" из женщин и подростков. Меня он назначил табельщиком цеха.
— Положа руку на сердце, нет сегодня сомнений, что обошлись с кем-то — хоть была и война — слишком сурово?
— Время было военное, за пять минут опоздания на смену грозил товарищеский суд. Но меня сейчас греет мысль, что никого я не обидела, что жалела людей и помогала исправить оплошность. Если 16-летний мальчик опоздал на несколько минут, проспал бедняга, умотавшись накануне, помогала ему повиниться перед начальником цеха и загладить грех отличной выработкой. Я не помню жестоких решений на нашем участке. Многие земляки в Язвицах благодарили за сочувствие к своим рано повзрослевшим детям.
— А вы понимали, насколько опасно производство боеприпасов?
— Если кто-то и не осознавал до конца риск, с которым связано изготовление фронтовых боеприпасов, то один трагический случай всем все объяснил. Очередную партию снарядов и патронов подготовили к отправке на фронт. Погрузили опасный груз на бортовые машины в специальных ящиках, и автокараван двинулся к заводским воротам. Никто не понял, что произошло, но автомобиль взорвался, не успев пересечь границы завода. Погибли все, кто сопровождал взрывоопасный груз, и даже случайные прохожие. Останки несчастных собирали по всей территории. Этот ужас у меня и сегодня перед глазами. Вероятно, в дальнейшем контроль за всей технологической цепочкой максимально усилили. Больше я не помню подобных случаев за всю войну.
— Вы помните воздушный налет на завод немецких бомбардировщиков?
— Бомбежка была ночью, накануне всех отпустили по домам отдыхать. Язвицы рядом, и мы, конечно, поняли, что происходит по гулу и грохоту со стороны завода. Мы ведь готовились защищать КХЗ, рыли окопы вокруг предприятия. Никто не обманывался: линия фронта вполне могла пройти через Краснозаводск. Зная, что мы производим, немцы не пощадили бы никого. И самолеты летели точно по курсу, пилоты знали, что будут бомбить. Хотели стереть в пыль 5-й цех, но в темноте промахнулись. Дорожка снарядов угодила в заводской полигон, где мы испытывали боеприпасы. Как только рассвело, мы все прибежали на завод. Чудо, что он остался цел и невредим. Было страшно, что воздушные атаки могут повториться, но все равно мы работали с особым подъемом. Наше дело правое — и мы победили.
— Нет у вас сегодня обиды на недостаток внимания, на то, что ваши труды в годы войны не оценили по достоинству?
— Ну что вы! Дочку вижу каждый день, внук недавно приезжал с цветами и гостинцами. С сестрой Лидией и другими ровесницами встречаем праздники, приглашаем соседей. Недавно приходили с поздравлениями из администрации Краснозаводска. Гости вручили медаль в честь юбилея Победы, преподнесли цветы и коробку конфет. Сама я не часто выхожу из дома, такое внимание властей и городского совета ветеранов очень приятно. Пенсия после пересчетов стала больше девяти тысяч рублей. Мне хватает, могу даже своей дочке подарочек сделать к праздникам. Чем не житье, считаем мы с подругами. Нам еще очень хотелось бы пожить!
Светлана АНИКИЕНКО
Популярное
опрос
Какой социальной сетью Вы чаще всего подьзуетесь?
